Курт и рыба - Лу Эрленд

У Курта и Анны-Лизы трое детей. Сперва у них родилась девочка, которую зовут Лена. Ей одиннадцать лет и она страшная худышка. Родилась она до того тощая, что акушерка как взглянула на нее, так и кинулась сломя голову звонить домой, чтобы рассказать об этом удивительном случае. Раз уж она кожа да кости, дома ее так и зовут — Худышка Лена. И даже в школе ее зовут точно так же, и Лена ничего против этого не имеет.

Через два года родился мальчик, который был до того похож на Курта, что волей-неволей пришлось назвать его Тоже Курт. Но когда он подрос, оказалось, что он страшно любит всякую газировку, поэтому время от времени им приходится дразнить его Шипучка Курт. Хотя сам этот младший Курт предпочитает, чтобы его называли Тоже Курт, потому что ему кажется, что Шипучка Курт звучит уж очень по-детски. И тут с ним не поспоришь.

Но когда Лене надо его подразнить, она называет его Шипучка Курт, и он за это гоняется за ней по всему дому и швыряет в нее чем ни попадя.

После рождения второго Курта новых детей и семье несколько лет не было.

Думаю, у нас так и будет двое детей, сказала Анна-Лиза. Но потом все-таки родился еще один мальчик. Перед этим Анна-Лиза как раз посмотрела по телевизору бесконечный американский сериал и решила, что мальчика будут звать Бад, потому что в Америке так зовут многих мальчиков.

Нет, это нехорошее имя, сказал Курт.

Но Анна-Лиза как раз считала имя очень хорошим, и после долгой перепалки Курту пришлось сдаться, а Баду стать Бадом.

И теперь Курт, Анна-Лиза, Худышка Лена, Шипучка Курт и Бад живут в симпатичном маленьком домике, который нарисовала Анна-Лиза и который стоит не так уж далеко от порта, где работает Курт.

Некоторое время назад с этим семейством случилась довольно странная история.

День начался как самый обычный день. Курт проснулся, встал, умылся и расчесал щеточкой усы, насвистывая при этом песенку, которую пели по радио. Он позавтракал и наделал себе кучу бутербродов, совсем как обычно.

После этого он завел свой трак и поехал в порт. В порту все бурлило и кипело. Корабль из Индии успел уже разгрузиться, и весь причал был заставлен ящиками с шелковыми перчатками, подушками и другими странными предметами. Индийские корабли почти всегда появляются ни свет ни заря.

Ну что, парни, еще одного вам доброго утречка, сказал Гуннар своим писклявым голоском.

И тебе того же, ответили парни.

Потом Гуннар посмотрел на свои часы, показал на горы ящиков и сказал:

— Ну что, парни, пора приниматься за работу.

Курт крутится как белка в колесе весь день, а корабли все подходят и подходят, и ящиков на причале все больше и больше. Ни Курт, ни Гуннар не могут вспомнить, когда у них был такой завал с работой. У них едва остается время перекусить в обед. Наступает вечер, а ящиков на причале по-прежнему полно. Тогда Гуннар спрашивает у Курта, не согласится ли он поработать после работы.

Ладно, говорит ужасно уставший Курт и остается после смены.

Гуннар, он отлично знает, что для таких просьб у него есть Курт. Потому что этот парень как никто любит ездить на траке и по этой причине почти всегда соглашается поработать сверх положенного. Может, конечно, Курт зря такой добрый. Но ведь и Гуннар добрый. Водители постепенно расходятся, и наконец остаются только Курт, который снует на траке взад-вперед по причалу, и Гуннар, который у себя в будке-конторе заполняет ведомости, выписывает квитанции и оформляет грузы.

Чуть погодя он выносит Курту кружку горячего кофе. При этом Гуннар смотрит на небо, морщит лоб и говорит, что, похоже, дождь собирается. Курт кивает. Ему тоже кажется, что дело идет к дождю.

Надо бы перевезти все ящики под крышу, пока не полило, говорит Гуннар.

Само собой, говорит Курт, одним глотком выпивает кофе и снова заводит трак.

Ящиков на пристани осталось уже не так и много. Правда, они большие и тяжелые.

Наконец все ящике свезены на склад. Курт вылезает из кабины, потягивается, сплевывает в воду и идет прогуляться вдоль пристани. Приятно размяться после целого дня за рулем. Курт обводит взглядом пристань. Она, можно сказать, пустая. И Курту приятно, что можно сказать, что она пустая.

Он идет дальше. Милое дело пройтись вот так.

Вдруг на дальнем краю пристани он замечает что-то огромное и черное. Обычно так далеко ничего не складывают. Но сейчас там явно что-то громоздится. Причем оно очень большое, очень черное и не ящик.