Радио Мураками - Мураками Харуки

И ведь в нашем мире действительно много никудышных преподавателей.

Эх, не везет!

Бывают такие дни, когда мелкие, но очень приятные события идут косяком.

В тот день, когда мы взяли в Стокгольме автомобиль напрокат, нам тоже везло. Во-первых, нашу машину подогнали прямо к отелю. Во-вторых, это был новехонький, сияющий «Сааб 9–3», а не какой-нибудь старый «опель-астра». Стоял май. Синее скандинавское небо плыло высоко над головой. У нас спонтанно родился план. Мы решили махнуть по скоростной трассе на юг. По дороге заехать в какую-нибудь деревеньку и остановиться в тамошней симпатичной гостинице на несколько дней. Потом на пароме, вместе с автомобилем, переправиться в Данию. (Сейчас-то можно доехать по мосту, но в те времена в Данию еще ходил паром, с элегантной неспешностью курсирующий туда-обратно.) Такой вот замечательный план. Свобода! Все свои дела в Стокгольме мы уже закончили и, пребывая в отличном настроении, предвкушали приятное путешествие.

Рано утром мы выписались из отеля и сели в машину. Мотор взревел, а уже через несколько минут городские улицы остались позади — мы выехали на скоростную трассу. Рычаг ручной коробки передач плавно следовал движению кисти, — как будто режешь масло теплым ножом. И если бы меня попросили выбрать, ну, пусть не самое-самое счастливое утро в моей жизни, а, скажем, первую дюжину таковых, то это утро наверняка оказалось бы в списке.

В пути мы сделали остановку и перекусили — рыбой и салатом — в ресторанчике на берегу живописного озера. Потом продолжили свой путь на юг. За окном, радуя глаз, мелькала свежая весенняя зелень; мотор «сааба» приятно урчал в такт льющимся из стереосистемы звукам «Серенады с почтовым рожком» ^[41]. День был прекрасен. И посреди этого великолепия моя спутница задала мне — словно извлекая со дна холщового мешка (под названием «грубая реальность») грязные носки двухнедельной давности, в которых была сыграна не одна теннисная партия, — кошмарный вопрос.

— А паспорт, обратный билет и дорожные чеки ты взял?

— …

Паспорт, обратный билет и дорожные чеки!

Наши документы — кстати, в специальном холщовом мешочке для ценных вещей — я сдал на хранение в гостиничный сейф. И конечно же, забыл их забрать.

Я посмотрел на прибор: судя по его показаниям, мы находились уже на 250 километров южнее Стокгольма. 250 километров — это примерно как от Токио до Хаманако ^[42]. Далековато. А на часах уже почти три часа дня. Глубоко вздохнув, я съехал на обочину и остановил машину. И тут же, словно он только этого и ждал, начался дождь.

Развернувшись — кругом, раз-два, — мы поехали обратно в Стокгольм. Другого выхода не было. До отеля добрались только поздно вечером (естественно, въехав в город, я сразу же заблудился) — солнце давно закатилось. От усталости и какой-то внутренней пустоты мы были не в состоянии говорить. Если много приятных событий следуют одно за другим, то потом обязательно происходит откат. Так устроена жизнь. И тут ничего не попишешь.

Даже теперь, когда я смотрю на карту Швеции, я сразу вспоминаю именно тот день. И в очередной раз соглашаюсь с народной мудростью: «Если все хорошо, значит, скоро все будет плохо».

Только вот Швеции, наверное, не очень приятно, что я вспоминаю ее в таком контексте…

Отчего люди любят «ленивые суси»?

Я родился и вырос в Кансае ^[43], и потому для меня «ленивые суси» ^[44] (и не важно, что думает по этому поводу премьер-министр или председатель Совета ООН) — это рис, к которому добавлено множество мелко нарубленных разноцветных и вкусных вещей. А сверху лежит нарезанный тонкими полосками и слегка поджаренный омлет. Есть в этом блюде какое-то особое изящество. Когда у нас в школе проходили физкультурные соревнования, мама неизменно давала мне с собой в качестве обеда «ленивые суси». Обычно за день до этого она перекладывала свежесваренный рис в кадку, разминала его и включала вентилятор, чтобы рис поскорее остыл. Я смотрел на хлопочущую маму, и радость переполняла меня. Клубы белого пара, словно души доблестных воинов, поднимались куда-то вверх, по кухне плыл едва уловимый, мягкий запах уксуса.

А потом я переехал в Токио и как-то раз в одном из суси-баров заказал себе «ленивые суси». К моему беспредельному удивлению, мне подали рис, по которому в беспорядке была разбросана всякая всячина, включая кусочки сырой рыбы и прочих даров моря. Конечно, разница между кантоской и кансайской кухней ощущается почти во всем — взять хотя бы блюда из угря или одэн ^[45], но в данном случае она была настолько велика, настолько концептуальна, что я буквально лишился дара речи. Под одним и тем же названием скрывались совершенно разные вещи. Бывает, смотришь на фотографию и пытаешься отыскать стройную и грациозную девушку по имени Мэгуми ^[46], а вместо нее обнаруживаешь абсолютно несуразную, сисястую деваху Megumi. Боюсь, моя метафора мало что прояснила. Ну да ладно, пусть будет так.