Дочки-матери - Знаменская Алина

— Ну потерпи еще немножко, Наташ. Вот на работу устроюсь…

— И что? — подхватила Наташа. — Неужели ты не понимаешь, Рожнов, что дело уже не в том, работаешь ты или нет. Это уже ничего не поменяет. Прикроет немного брешь в бюджете, но семью не склеит. У нас нет семьи. Семья наша строилась на любви. Любви больше нет. О то, что было, ты вытер ноги. Разве не так?

— Я, например, тебя люблю, — возразил Рожнов, но слабо, примерно зная, что ему ответят.

— Ой, Рожнов, только не надо! Я тебя умоляю! — Наташа вскочила и ушла в спальню.

Она выключила ночник и стала смотреть на телефон. Она гипнотизировала его глазами, внушала ему… но он молчал. Наконец, когда она почти засыпала, он вдруг разразился длинным междугородним звонком. Наташа подпрыгнула и схватила трубку. Голос был женский, и Наташа поняла, что сердце скачет не по делу, но унять его не смогла.

— Юля? — Она не сразу сообразила, с кем говорит. — Откуда ты? Из Вишневого? Что стряслось?

— Наташ, ты не могла бы съездить со мной по одному адресу? — донеслось до Наташи. — Если да, то я завтра за тобой заеду.

Наташа сразу подумала о Бородине, о том, как он завтра будет развлекать гостей жены, а она, Наташа, — тоскливо смотреть на телефон.

— Да, — ответила она в трубку, — съездим.

Это только звучало так скромно: “Съездить со мной по одному адресу”. Они исколесили на разных видах транспорта пол-Самары, прежде чем нашли госпиталь того ведомства, что было обозначено в бумажке. Теперь в этом пятиэтажном здании предстояло найти человека, которого Юля никогда и в глаза-то не видела.

— Ты характер ранения знаешь?

— Ничего я не знаю. Только то, что в письме.

В письме значилось ясно: воевал в Чечне, ранен, зовут Андрей Голубев.

Так они и объяснили дежурной по первому этажу.

— Ранение какое? Лежит? Ходит? Возраст какой? Девушка засыпала их вопросами, а они только переглядывались, не в силах ответить ни на один.

— Девушка, свяжитесь с дежурным врачом, — степенно попросила Наташа, распрямляя плечи и придавая голосу значительность.

Иногда Наташу выручал ее вес: она убедилась, что большие люди выглядят внушительней и на всяких чиновников действуют быстрей.

— Женщина! Дежурный врач на обходе! Вы что же думаете, у него дел других нет, кроме как вашего Голубева разыскивать? — вскинулась медсестра. Видимо, отбривать особо назойливых посетителей было для нее делом обычным.

Юля начала вежливо изъяснять суть дела, но медсестра и не силилась вникать.

— Вы ему кто, девушка? Сестра? Невеста? У нас военный госпиталь, между прочим.

Но Наташа уже заметила военного в наброшенном поверх мундира белом халате. Наташа направила свой взор прямо на движущийся объект. По причине своей близорукости Наташа не сумела разглядеть ни лица, ни звания приближающегося врача. Но она решительно двинулась навстречу.

— Товарищ полковник! — обратилась она к военному, сдержанно улыбаясь. — Не могли бы вы нам посодействовать? У нас с подругой возникла маленькое затруднение…

Медсестра подскочила и подавилась Наташиной наглостью.

— : Подполковник, — поправил ее военный и, бегло окинув Наташу взглядом, сделал жест рукой, означающий “пройдемте”.

Юля засеменила вслед за Наташей. Подполковник только что пообедал и теперь находился в хорошем расположении духа. И готов был побеседовать с женщинами. Пока медсестры разыскивали по компьютеру нужного раненого, подполковник, поил дам чаем и даже пытался заигрывать с Наташей.

А Юля волновалась. Она волновалась, словно предстоящая встреча касалась ее лично. Она одергивала себя, злилась, вопрошала, зачем все это затеяла, и, не зная, что себе ответить, снова злилась.

— Имеется Голубев, который с ногой, и тот, который ранен в голову. Вам который больше нравится, девчонки? — подмигнул подполковник.

Женщины переглянулись.

— Я не знаю, — призналась Юля и достала письмо. — Вот.

Врач надел очки и с минуту изучал текст письма, дату, штамп на конверте. Лицо его было серьезно и сосредоточенно.

— Ну вот что, — поднял он наконец голову от бумага. — Тот, что в голову, все равно сейчас беседовать с вами не сможет; А тот, что с ногой… Танюш, приготовь нам Голубева. Помести его в вестибюле, что ли? А то в палате неудобно разговаривать…

В вестибюле, на кожаном диване, одной рукой держа костыль, сидел молодой человек и недружелюбно смотрел на приближающихся к нему посетителей.

— Как самочувствие, Голубев? — поинтересовался подполковник.

— Нормально, — бесцветно буркнул раненый и уставился в пол.

Врача недружелюбие раненого не смутило. Пока он расспрашивал парня, Юля сумела разглядеть Андрея Голубева, пытаясь найти в нем сходство с Сашкой Моревым. Зубы в отличие от подростка Андрей имел ровные, один к одному.

Худое скуластое лицо с мазками неровного румянца было словно исчерчено разномастными царапинами. Приглядевшись, Юля догадалась: шрамы. Голова парня, коротко стриженная ежиком, тоже заинтересовала ее. Она силилась найти общее с Сашкой. С белобрысым Сашкой. Но не могла определить цвет волос Андрея. Они поблескивали в полумраке плохо освещенного вестибюля пепельным. Цвет волос вызвал у нее неожиданное затруднение. Нет, не похож. Но подполковник уже изложил парню суть дела и испросил у дам позволения удалиться по делам службы.

Раненый уставился на них выжидательно. Юля не знала, с чего начать, а Наташа ждала, что начнет именно Юля. Тогда она глубоко вздохнула и вытащила из кармана письмо.

— Вот, посмотрите, пришло на мой адрес…

Андрей прочел, но не выразил никакого интереса:

— Это не обо мне. Я никогда не был в вашем Вишневом. И родственников у меня там нет. Голубевых полно. У нас в части было трое, двое Андреев. Что из этого?

Юля вздохнула и спрятала письмо. С самого начала нужно было догадаться, что затея обречена. Она лезет не в свое дело. Что у нее нет своих забот? Поперлась в госпиталь! Иногда она сама себе не могла объяснить собственные поступки. Но Наташа, видимо, придерживалась другой точки зрения.

— А ваши родители живы, Андрей? — мягко поинтересовалась она.

Лицо ее не выражало жалости, бабской слезливости. Оно было располагающим.

Юля мысленно похвалила себя за то, что взяла с собой Наташу.

— А при чем здесь мои родители? — с вызовом буркнул Андрей. — Вы хотите меня усыновить?

Наташа пропустила мимо ушей явное хамство.

— Нет, просто я была давно знакома с одним Голубевым, директором завода. Я подумала — а может, это ваш отец? Или, например, дядя? Год назад я брала у него интервью для радио.

— Вы журналистка? — подозрительно покосился в ее сторону раненый.

Наташа рассмеялась:

— Громко сказано. Я работаю на заводском радио. У нас на заводе, кстати, работает много ребят, отслуживших в Чечне.

— Нет, это не мой отец. Мой пять лет как умер.

— Извини, — отозвалась Наташа. — Тебя можно понять. Я тоже рано, осталась, без родителей. А Юля совсем недавно похоронила мужа. Так что мы в чем-то близки. Все трое. Юля удивленно зыркнула на Наташу. Во дает! Да она мертвого разговорит! Не зря Евгений Петрович прозвал ее Радио “Маяк”.

— Представляю, как счастлива твоя мама, что ты вернулся живой, — расцвела, Наташа в улыбке. Со стороны могло показаться, что она является ближайшей подруг его мамы. — У нас в подъезде одна женщина недавно получила похоронку. Так мы всем подъездом рыдали, как по родному. Такое горе…

Реакция Андрея на Наташины слова была неожиданной.

Он усмехнулся с вызовом, нахохлился как воробей. Пальцы с силой сжали костыль.

— Моя не зарыдает, — бросил он. — Она и знать не знает, где я и что я. Она от отца ушла, когда я еще на велосипеде гонял.

Наташа с Юлей переглянулись. Юля открыла было рот, но Наташа опередила ее.

— Послушай, Андрей… Она, конечно, могла уйти от отца, но это не значит, что тебя забыла или отреклась от тебя. Она могла узнать, где ты служишь. И начать поиски. Или рассказать кому-то из своих близких о тебе.

Андрей собрался возразить, но в разговор встряла Юля.

— Там же черным по белому написано: брат. Тебя ищет твой брат.

— Да нет у меня братьев!

— Твой младший брат по матери. Ты о нем мог и не знать.

Голос Юли был решительным. Она увидела сходство. Оно пряталось в глазах. Глаза повторяли по форме другую пару глаз. Были большие, блестящие и серые. И то же выражение недоверчивости и обиды на весь мир. Андрей смотрел на нее во все глаза и молчал. Его взгляд колол физически, но она не отвела глаз.

— Судя по всему, твоя мама родила еще одного ребенка. Потом ее новый муж куда-то делся, я не в курсе. Я только знаю, что бывшая хозяйка дома… ну, мать того мальчишки, что тебя ищет, она умерла. Дом незадолго до смерти она продала. Его купил мой муж. А мальчик оказался в приюте. Только он в приюте жить не хочет. Он ищет тебя. Вот.