Магички - Кетро Марта

Ольга отвернулась и посмотрела в зал. Зрелище напоминало маскарад: Панаева — в голубом бархате, Марго в чём-то чёрном, и ещё какая-то неизвестная дредатая толстуха, наряженная в африканском стиле… Тут она обернулась, и Ольга изумлённо признала Аллу — вот, оказывается, что у неё под косынкой….

Елена неторопливо прогуливалась среди гостей в платье из французских кружев цвета слоновой кости. Её волосы были уложены в высокую причёску, и вся она казалась спокойной и прохладной — будто и не металась час назад, организовывая всё это.

Одна за другой входили дамы, расцеловывались, щебетали и занимали места за столом. Во главе — Рудина, справа — Ларионова, слева — Елена. В другом конце уселись ученицы, там же были места кандидаток — иерархия очевидна.

Как ни странно, на этом официоз закончился. Ольге стало интересно, кто же будет обслуживать торжество, не пойдут же расфуфыренные участники пира на кухню. Но за пару минут до начала Алла вкатила в зал несколько столиков с угощениями и совершенно по-домашнему раздала еду, гостьи передавали друг другу блюда, и всё это усиливало сходство с маскарадом: костюмы костюмами, но атмосфера установилась вольная.

Впрочем, небольшую дань парадности всё-таки отдали — ужин начался с шампанского. Алла беззвучно открыла бутылки с ярко-жёлтыми этикетками и наполнила бокалы. Ей помогала Панаева. Они важно обошли гостей, а когда вернулись на свои места, поднялась Рудина:

— Девочки, как я рада вас видеть! Какое счастье, что мы снова вместе, что тысячелетние традиции Ордена не угасли!

«Тысячелетние?! — удивилась Ольга. — Старушка успела украдкой приложиться к шампусику?»

— И как прекрасно, что за нашим столом появляются новые молодые лица. Давайте же выпьем за успех и процветание Ордена, процветание и успех… И за молодую кровь!

Дамы воодушевились, зазвенели хрусталём, все как одна повернулись в «детский» конец стола и одарили кандидаток и учениц сияющими улыбками. На мгновение Ольге стало жутко — слишком много внимательных взглядов, слишком много сверкающих зубов за раз, будто молодую кровь решили попробовать прямо сейчас.

Она улыбнулась, кивнула в пространство, опустила ресницы и отпила.

Некоторое время все сосредоточенно жевали, деликатно попивая лёгкие белые и красные вина, разговаривали вполголоса. Но потом общество перешло к десертам и более крепким напиткам.

Тут и началось настоящее веселье. Прозвучала ещё пара тостов, сотрапезники обменивались комплиментами и намёками, которых Ольга не понимала, речь шла о каких-то внутрикастовых отношениях. Выпили за критиков и принялись с особенной нежностью вспоминать тех, кто писал о них дурно.

— Девочки, а как там Укропов? Помнится, всё упрекал меня, что далека от народа и не бегаю по росе босая, дабы впитать мощь родной земли.

— Что, так и выразился — «дабы»?

— Клянусь. Они это любят. Когда хотят шутить, пишут «сей опус», а когда важничают, то «вотще».

— А со мною всё воюет Штакин.

— Милый, милый Штакин. Он всё тот же. Милый, но глупый. Считает врагом любого сильного литератора.

— И всех красоток. Фобия у него. Маш, как это будет?..

— Калигинефобия, боязнь красивых женщин, — немедленно откликнулась Панаева.

— Боюсь, дело немного сложней. Он страшно боится не понравиться физически — ну, вы же помните особенности его кожи… Так сильно, что всё время пытается вычислить потенциальных ненавистников и нанести превентивный удар. «Я вам, наверное, противен, так получите же!» Не дай бог личико перекосить при встрече или сблизиться с теми, кого он числит в нелюбящих. И во «врагах» у него, по странному стечению обстоятельств, много красивых людей. И таких, знаете ли, разной степени культовости. Которые любимы публикой в сочетании талант-внешность-имидж.

— О да, когда он случайно говорит о ком-то хорошо, это к худу. Хочется позвонить и справиться о здоровье похваленного…

Потом слово взяла Сашка — похоже, неожиданно не только для всех окружающих, но и для самой себя. Поднявшись, слегка пошатнулась, но быстро сосредоточилась и произнесла горячую, не вполне внятную речь, состоящую из слов благодарности большим писателям, допустившим «нас, молодых» в свои ряды, ликования по поводу возможности оказаться за этим столом и совсем уж неопределённых восклицаний: «Как прекрасно! Как хорошо, что здесь мы все, и так далее!» Дамы доброжелательно покивали и выпили.