Грешники - Стогоff Илья

Я мечтал, что нам удастся построить собственную студию. Бывший басист «Аквариума» Титович уговорил меня купить восьмиканальный магнитофон «Tascam», который уже несколько лет использовался у него дома как стул. Дорогущий магнитофон прожил с нами недолго. Мы успели записать альбом «Markscheider Kunst» «Кем Быть?», и сразу после этого магнитофон умер.

Чуть позднее на горизонте появился Леша Ершов. Я хорошо его знал еще с тех пор, когда он был директором «Поп-Механики». В то время они с Курёхиным организовали лэйбл «Курицца Рекордз». С Курёхиным они по каким-то причинам разошлись, но издательскую деятельность Леша собирался продолжить.

Я давно ждал человека, который обратил бы внимание на новую волну. Время уходило. Многие хорошие группы, которые родились на моих глазах, уже перестали существовать. Я порекомендовал Леше нескольких исполнителей. Сходив на концерты и составив собственное мнение, подписывать контракт с «Markscheider Kunst» он отказался, зато сам предложил сделать пластинку «Королю и Шуту».

Вообще ситуация была настолько неопределенной, что ни один здравомыслящий человек никогда не начал бы делать вложения. Однако, ничему не научившись в истории с магнитофоном, мы затеяли еще и ремонт.

Мы укрепили и подняли сцену и решили отреставрировать в зале пол. За время существования клуба пол был совершенно уничтожен. Нам посоветовали по какой-то современной технологии залить пол жидкой пластмассой. Я загорелся этой идеей и вбухал в нее невероятные деньги. Всего через шесть месяцев пол разлетелся вдребезги. Оставлять его в таком виде было невозможно, и пол пришлось снова реставрировать… а потом еще раз реставрировать… и все это требовало денег… и снова, и снова денег….

* * *

«TaMtAm» быстро стал городской достопримечательностью. Когда в город кто-нибудь приезжал, его непременно приводили к нам. Как-то мне позвонил Аркаша Волк, который в то время был директором «2вух Самолетов» и сказал, что на следующий день в Петербург должен приехать Дэвид Бирн из группы «Talking Heads». Дэвид позвонил прямо из аэропорта, и мы договорились встретиться в клубе. Был очень удачный вечер. «Химера» собиралась играть unplugged, и должна была выступать московская группа «Наив».

Чтобы музыканты не выпендривались, я никому не сказал о предстоящем визите. Дэвид пришел вместе с американской тусовщицей и фотографом Хайди Холлинджер. В перерыве их кто-то опознал, и по клубу пробежал слух. Когда этот слух дошел до музыкантов «Наива», которые уже были на сцене, он претерпел некоторые изменения и солист группы сказал, что они рады приветствовать находящегося в зале Дэвида Гилмора.

После концерта мы пригласили гостей на чаепитие, а на следующий день повели на Пушкинскую, 10, показывать достопримечательности. На улице Марата я встретил Лешу Рыбина из группы «Кино», который выскочил купить пива. Мы немного поболтали. Леша долго смотрел на Дэвида и, наверное, думал, что сошел с ума. Как раз перед этим он с дружками пил дома и смотрел музыкальный фильм Бирна «Stop Making Sense».

* * *

А мой собственный дом приходил в упадок. Временами и в клубе было не сладко, но ничто не могло сравниться с тем адом, что был у меня дома.

Мой брат Алексей опустился на последнюю ступень деградации. У него в комнате постоянно кто-то жил. Как правило, это были люди, только что вышедшие из тюрьмы. Они всю ночь колобродили, но самое страшное начиналось, когда они готовили еду. Они притаскивали какие-то потроха и часами вываривали их до состояния съедобности. От вони деваться было некуда.

Он ходил по помойкам и сортировал найденное. Что-то, вероятно, удавалось продать, остальное просто сваливали по всей квартире. Каждый день, натыкаясь в ванной на какую-нибудь дрянь, я закидывал ее к нему в комнату. Каждый день я мыл ванну, но все равно принимать душ было противно. Мать совершенно не имела покоя. На всех спальных местах в комнате брата кто-то ночевал, и он пристраивался у матери в комнате на полу, а иногда даже умудрялся залезть к ней за спину.

У него началось рожистое воспаление ног, которое превратилось в незаживающие язвы. Он был счастлив: теперь он мог выставлять свои ноги напоказ и просить милостыню. Ему дали инвалидность и какую-то пенсию, а кроме того, он выщемлял в собесе талоны на еду в столовой. В результате находил собутыльников, которых кормил в столовой, а те ему за это наливали. Выпивку он находил каждый день. В его арсенале было бесчисленное число комбинаций, которые можно было тасовать, и какая-нибудь всегда давала результат.