Сволочи - Кунин Владимир

Все гурьбой выходят из барака, разбирают оружие...

— О, бля!.. — говорит неожиданно Вова Студер. — Одну штуку забыл там...

И бегом возвращается в барак.

* * *

САМОЛЕТ ЛИ-2 НАБИРАЕТ ВЫСОТУ...

В самолете все сидят на своих парашютах. Автоматы, пистолеты, рации, пояса со взрывчаткой, манильские тросы наглухо приторочены к мальчишечьим телам.

А поверх всего этого — подвесная парашютная система ПЛ-3... Все неотрывно смотрят на альтиметр — указатель высоты, вынесенный в салон. Николай Николаевич и инструктор по рукопашному бою тоже поглядывают на медленно ползущую стрелку прибора.

— Открываешь только на счете «пять»!!! — кричит Тяпе инструктор. Тот согласно кивает головой.

— Скольжение влево — левые стропы тянете, вправо — правые!.. Помните?!

Но вот альтиметр показывает тысячу двести метров. Из кабины летчиков выходит штурман, коротко говорит:

— Над целью!

Николай Николаевич отодвигает дверь фюзеляжа:

— Встать! Взяли кольцо в руку! Внимательнее... Первый — пошел!

Последнее, что мы увидим в самолете, — то, как посмотрел Вова Студер на Маэстро. Но это же увидел и Тяпа...

* * *

АЭРОДРОМ НКВД

Полковник Вишневецкий, второй инструктор, укладчики и еще несколько человек смотрят...

...как от самолета отделяется первая фигурка... вторая...

— Три... — считает Вишневецкий. — Четыре... Пять... Что это?!!

Он растерянно оглядывается, кричит:

— Что это?!! Что такое?!!

Уже раскрылись все парашюты, но одна фигурка продолжает падать камнем вниз, так и не открыв спасительный купол!..

...А затем раздается глухой удар о землю, и Вишневецкий обхватывает голову руками...

Стоят вокруг искореженного тела Маэстро пацаны, взрослые энкаведешники, укладчики, наземные службы...

— Кто укладчик?! — кричит Николай Николаевич. — Кто парашют укладывал?!!

— Я укладывал, — говорит пожилой старшина. — У него трос оторван. Смотрите...

И тут все видят, что в правой руке у мертвого Маэстро зажато вытяжное кольцо с обрывком троса.

— «Скорую» бы надо вызвать, — говорит кто-то из обслуги.

— Какую «скорую»?.. Кому «скорую»? — глухо спрашивает Вишневецкий.

Николай Николаевич становится на колени у тела Маэстро, осторожно переворачивает его на живот, освобождая нераскрывшийся парашют. Он отстегивает клапан парашютного ранца, и все видят...

...что стальные запорные шпильки загнуты намертво крючками в «люверсах»!..

— Вон оно что... — говорит старый укладчик. — Это кто же так хорошо сообразил?

Николай Николаевич поворачивается к стоящим вокруг и оглядывает каждого...

И вдруг раздается дикий, душераздирающий крик Тяпы:

— Студер, сука!!! Это ты, подлюга позорная!.. Ты шпильки загнул, пидор гнойный!.. Ты его убил, сволочь!!!

Тяпа рвет с груди автомат, но Вишневецкий хватает его в охапку. Тяпа пытается освободиться от его сильных рук, рыдает в голос и страшно орет на весь аэродром:

— Антон, блядь!!! Пусти меня!.. Я ему кишки выпущу!.. Антон, миленький, пусти меня!!! Зарежу падлу, гниду вонючую!!!

Вишневецкий отбрасывает Тяпу на руки Котьке и инструктору рукопашного боя, подходит к Вове Студеру:

— Ты?

— Ну я... — криво ухмыляясь, отвечает Вова Студер.

— Зачем?

— Я еще месяц тому назад его в «буру» проиграл. А для вора карточный долг — сами знаете... Все руки не доходили. Ну и хотелось как-то посмешнее устроить... Ничего получилось, да?

Оружие и амуниция уже были разложены по чехлам. Все рассаживались в кузовке «доджа», а Вишневецкий уже собирался сесть за руль...

Подошел инструктор по рукопашному бою:

— Как дальше, Антон Вячеславович?

— Покойного мальчика осмотрите — нет ли на нем каких-нибудь подтверждений о принадлежности его к нашей школе и... Не везти же его наверх, в горы? Закопайте в районе дальнего поста охраны аэродрома.

— Слушаюсь. А того, который его «проиграл», куда везти?

— Никуда. Там же и закопать.

— Но ведь он еще живой!..

— Ваши проблемы — моя ответственность. Выполняйте! — жестко приказал Вишневецкий. — Мы подождем вас в машине...

Инструктор быстро ушел. Вишневецкий заглянул в кузов «доджа»:

— Курево у кого-нибудь есть?

Кто-то протянул полковнику папиросы «Звездочка».

Вишневецкий прикурил, затянулся, сказал Котьке-художнику:

— Чернов, будешь старшим группы.

— Слушаюсь, Антон Вячеславович.

И в эту секунду раздались два пистолетных выстрела.