Чужая невеста - Волчок Ирина

— Вот еще! — вяло возмутилась Ксюшка. — Ничего не долго. Мне еще неделю можно было там жить. Ты же заранее знал, когда я приеду! А говоришь — долго… Леший, а ты чего такой сердитый? Не выспался? Я тоже не выспалась. Я в поезде вообще плохо сплю. Ольга говорит, ты рабочих замордовал. Говорит, они взвыли через неделю, так ты их жучил. Говорит, тебе рабовладельцем быть бы…

— Ага, — сказал Алексей задумчиво. — А ей грабителем быть бы. С большой дороги. Знаешь, какие у них расценки?

— Тебе что, денег не хватило? — немножко испугалась Ксюшка. — А я уже почти все потратила! Ну, кроме тех, что на учебу…

— Почему не хватило? Хватило. Еще и осталось, почти половина… — до Алексея постепенно дошли ее слова про учебу. Далась ей эта учеба. — Так ты, значит, уже решила?

— Не знаю, — небрежно откликнулась Ксюшка. — Может быть. Я там с Ольгиными друзьями познакомилась. Преподаватели. Он — биология, она — литература. Они говорят, что можно в их университет пойти. Кажется, по их меркам, там не очень дорого. Ты мне лучше про дом расскажи. Что, правда построили? Весь-весь-весь?

— Правда…

Алексей опять с трудом удержал машину на гребне засохшего чернозема и раздраженно цыкнул зубом. Наверное, и правда не выспался — вон как едет. Хотя вообще-то выспаться должен бы — мать говорит, он заснул вчера прямо в кухне за столом, сразу, как только сказал, что Ксюшка приезжает. Пришел, сел, сказал — и заснул. Как мать с отцом его на диван потом перекантовали — этого он вообще не помнил. Помнил, как проснулся перед рассветом, не удивившись, что оказался на диване в родительском доме, в полутьме добрался до холодильника и влез в него, не особо выбирая, что бы такое съесть, просто вытаскивая все подряд — молоко, ветчину, копченую селедку, сырую морковку, холодную уху и остатки салата из помидоров, — и торопливо, жадно запихивал в рот холодные, твердые и абсолютно безвкусные куски, запивал холодным же и безвкусным пойлом.

— Здорово! — мечтательно сказала Ксюшка. — Я даже не ожидала. Спасибо, Леш.

— Не за что, — буркнул он. «Спасибо»! Нужен ей этот дом, как же… Только и говорит об этой проклятой учебе. — Ксюш, ты чему учиться-то собираешься? Небось, маркетингу какому-нибудь?

Она вдруг громко засмеялась, и он, как всегда, невольно разулыбался в ответ.

— Я там в зоопарке была, — сообщила она неожиданно. — Ты не представляешь, какое это чудо.

— Представляю… — Алексей опять расстроился и рассердился на себя за это. В конце концов, какое он имеет право на ее планы в жизни? Не считая того, что она о его планах вообще не подозревает… кажется. — Очень даже представляю. Я все-таки телевизор смотрю иногда.

— Не-е-ет, — протянула Ксюшка еще более мечтательно. — Телевизор — это ерунда, на самом деле совершенно все по-другому… — Она помолчала, вздохнула и печально призналась: — Я хотела там на работу устроиться. В зоопарке, хоть кем-нибудь. Не взяли — образование не то.

Машину опять тряхнуло, и Алексей чертыхнулся сквозь зубы.

— Нет, ты все-таки что-то очень сердитый, — озабоченно сказала Ксюшка, наклонилась и заглянула ему в лицо. — Ты чего такой сердитый? В конце концов, совсем не обязательно было меня встречать, если очень занят. Я и сама могла спокойно добраться.

Ну и ну! Она и в самом деле ничего не понимает. Рассказывает ему уже полчаса, как собиралась остаться в этой своей Америке… Как собирается ехать туда учиться… Как собирается бросить его… оставить здесь одного. Может быть, насовсем. Может быть, выйти замуж за какого-нибудь американца. За банкира какого-нибудь. А что, за одного банкира она уже чуть не вышла замуж. Лиха беда — начало… Конечно, куда нам до банкиров. Зачем ей какой-то фермер? Зачем ей, богатой невесте с медовыми глазами и знанием английского языка, какой-то бесперспективный Леший из забытой богом деревни, с его драной «Нивой», с его диким садом, с его самодельным домом даже без телефона?

— Леший, а я тебе телефон привезла, — вдруг сказала Ксюшка.

— Зачем? — удивился он хмуро, мельком подумав, не читает ли она его мысли. — Зачем мне телефон посреди леса? Здесь на сорок километров ни одной телефонной линии. И сотовый не нужен. Не берет тут сотовый.

— Радиотелефон, — объяснила Ксюшка. — Интересный! Ольга сказала, потом объяснит, как его подключить и зарегистрировать. И себе тоже привезла. Здорово, да?

— Здорово, — напряженно согласился Алексей. — Спасибо. Теперь я всегда смогу позвонить из своей конюшни тебе в Чикаго. Или ты в Нью-Йорке жить будешь?

Она опять наклонилась, заглядывая ему в лицо, помолчала, отвернулась и сказала холодновато:

— Я еще ничего не решила. А ты как посоветуешь?

— А ты какого совета ждешь от меня?

Он и сам слышал, какая злость прозвучала в его голосе, но сдержаться уже не мог.

— Дружеского, — еще холоднее сказала Ксюшка. — Дружеского мудрого совета. Если можно.

— Можно, — сквозь зубы тихо сказал Алексей. — Конечно, можно. Почему же нельзя? Дружеского и мудрого. Пожалуйста, сколько угодно…

Он замолчал и перевел дыхание. Черт, когда хоть эти колдобины кончатся?

— Ну? — не дождавшись продолжения, спокойно сказала Ксюшка. — Я жду.

Машина медленно перевалила через последнюю рытвину, Алексей вырулил на ровную дорогу, ведущую к Колосово, и прибавил скорость.

— Чего ты ждешь? — устало спросил он.

— Совета. Дружеского и мудрого.

— Глупости все это, — так же устало сказал он. — Что я тебе могу посоветовать? Сама подумай… У тебя есть возможности, которых нет у многих других. Ты можешь сделать то, о чем мечтаешь… Ты мечтала о доме для стариков. Теперь он есть. Ты мечтала о собаке и лошади. Это не проблема. Ты мечтала повидать Америку. Ну, повидала. Теперь ты хочешь учиться в Америке, правда? И деньги на это у тебя есть. Беда в том, что слишком много денег…

— Ну, с этой бедой я как-нибудь справлюсь, — смешливо заметила Ксюшка.

Она вдруг повеселела, как-то успокоилась, потеплела, и Алексей понял, что и сам неожиданно успокоился и даже повеселел. Ладно, еще не вечер. Что он, в самом деле, так распсиховался? Главное — Ксюшка приехала. Ксюшка будет здесь, может быть, еще долго. И вообще она пока ничего не решила. И почему это он решил, что вообще входит в круг ее интересов? С самого начала ясно было, что это волшебное создание не для него. Ведь ясно было? Чего там, конечно, ясно. Ну вот. Просто он сам напридумывал себе бог знает чего, а теперь сам и мается. Сиди, друг Леший, в своей дыре и не разевай глаза на маленьких дриад, случайно оказавшихся в поле твоего зрения. А то тебе же хуже будет. Хотя куда уж хуже-то?

— Расскажи, какой дом ты мне построил, — весело потребовала Ксюшка. — Поподробнее.

Какой дом ты мне построил… дом ты мне построил… ты мне построил… В нем все запело от ее слов, радость взметнулась в его сердце, и надежда опять шевельнулась в душе… Да что же это делается, господи помилуй! Ведь она не сказала ничего особенного. Констатация факта. Признание его работы, не более. Он действительно руководил строительством ее дома. Для деда с бабкой. «Ты мне дом построил» — это сказано просто потому… ну, например, потому, что так короче.

— Сама скоро увидишь, — сказал Алексей, старательно глуша в себе надежду.

— Нет уж, ты расскажи, — настырно приставала Ксюшка. — Нет уж, ты прямо сейчас расскажи. И как следует, все в подробностях. Все-все-все. До мелочей.

— Стройматериалы я сам искал, — начал Алексей, чуть улыбаясь. — Ольга отделочные материалы предложила свои. У нее неплохие, но дороговато. Я только линолеум у нее взял и сантехнику. А дерево у меня было, я еще года два назад хорошего леса насушил…

— Стоп, — строго сказала Ксюшка. — Стройматериалы, Ольгу, сантехнику, сухой лес и смету можешь пропустить. Начни с того, что сказала бабуля, когда поняла, что за дом у нее будет.

— О-о-о! — оживился Алексей. — Тетя Катя много чего говорила. Правда, она поздно поняла, что за дом у нее будет. А то бы еще больше разговоров было…

— Ну, ну! — Ксюшка нетерпеливо ерзала на сиденье и дергала его за рукав. — А что она говорила-то? Наверное, спрашивала, что почем?

— Не, не спрашивала, — сказал Алексей. — Она строителей схалтурить уговаривала.

— Не может быть! — не поверила Ксюшка. — Зачем?

— Она думала, что если попроще сделать, то подешевле обойдется. А дядя Сережа все время гнутые гвозди выпрямлял — для экономии. И плотникам подсовывал. А я ходил и отбирал…

Ксюшка жадно слушала и тихо посмеивалась, заглядывая ему в лицо теплыми медовыми глазами, и он забыл о ее американских планах, и о ее деньгах, которых, к сожалению, еще так много, что можно эти планы осуществить, и о том, как восторженно рассказывала она о зоопарке на другом конце земли, где хотела работать… Он забыл, как неистово весь месяц изматывал себя и других, пытаясь хоть на несколько дней приблизить ее приезд придуманной им самим приметой… Он забыл свою печаль, слушая ее тихий смех, и рассказывал так, будто ничего веселее этой изнуряющей круговерти последнего месяца у него в жизни просто не было.