Тихие дни в Перемешках - Лу Эрленд

Да.

А я — не дурак.

Нет.

А ты — дура.

Да.

Отлично. В таких вопросах важна ясность.

Да.

Считаем, что с этим мы закончили.

О, Телеман!

Но я надеюсь, ты понимаешь, что я вынужден буду припомнить тебе Бадера, если мы поссорим­ся, или я обижусь, или ты не разрешишь мне ду­мать о театре столько, сколько мне нужно.

Еще бы.

Я хочу иметь право угрожать тебе тем, что припомню Бадера, когда я почувствую, что обсто­ятельства того требуют.

Хорошо. Но не всю жизнь.

Один год?

Согласна.

Или чуть больше?

Посмотрим.

Хорошо. Тогда можешь получить поцелуй, ес­ли хочешь.

Спасибо, хочу.

Вот!

Привет, папа!

Привет, дети! Рад вас видеть. Вперед домой?

Да!

По последнему наци-мороженому?

Ура!

Нина, ты будешь мороженое?

С удовольствием?

Вот такое нацистское эскимо?

Да, спасибо.

Дети спят?

Да.

Где мы?

Подъезжаем к Гамбургу.

Разве он не сгорел дотла?

Они отстроили его заново.

Ого.

Что думаешь делать с лишним весом?

Ничего.

Ничего?

Ничего.

Я читала, что этот, как его зовут, муж Найджелы...

Саатчи.

Что он похудел на двадцать пять килограммов.

Хорошо.

Он ел одни яйца. Три на завтрак, три на обед и три на ужин. И так несколько месяцев.

Болван.

Но чувствует себя теперь гораздо лучше.

Еще бы.

Тебя это не интересует?

Нет, конечно. Напротив, я собираюсь обжирать­ся, обжираться, совершенно отпустить поводья и превратиться в жиртреста.

Мне кажется, тебе не стоит этого делать.

Сам знаю.

Телеман, не делай так.

Ты меня не узнаешь.

Понятно.

Толстяки — это театр.

Понятно.

Театр — это полнота.

Угу.

Телеман?

Да?

Ты думаешь, мы кое-чему научились?

В Перемешках?

Да.

Нет.

Ничему?

Нет.

Жалко.

Вовсе нет.

А по-моему, жалко.

Я ненавижу людей, которые учатся на своих ошибках.

Ого! Тут некоторые лезут в бутылку, да?

А также тех, кто понимает, признает и прини­мает все подряд. Мы такие, какие есть, и баста. Отсюда и взялся театр.

Отсюда?

Да.

Нина, ты — театр.

Я?

Да.

А ты?

И я тоже.

А Бадер?

В Бадере больше театра, чем в нас обоих, вмес­те взятых.

Вот как.

Когда мы вернемся, я напишу обо всем этом и потребую вычесть отпуск из налогов.

Правда?

Правда, черт побери. А на эти деньги я куплю тебе тонкий голубой свитер.

Такой, как у Найджелы?

Да. И еще корзинку клубники, возможно.

Где мы?

Подъезжаем к Килю.

Разве его не разрушили?

Они отстроили его заново.

И его тоже?

Да.

У меня нет слов от восхищения.

Кстати, спасибо за отпуск.

Тебе спасибо.

В целом он ведь удался?

Ну-у.

Горы... и...

Ну да.

Но знаешь что?

Нет.

Спать с Бадером никакого удовольствия.

Нет?

У-у.

Рад слышать.

Это было довольно противно.

Хорошо.

Но я делала вид, что мне нравится.

Делала вид?

Да.

Черт возьми, Нина, это же театр! Именно это я называю театром! Поделом ему, старой скотине.

Да.

Так ему и надо?

Да.

Черт, Нина, а? Вот это — театр!