Кубики - Елизаров Михаил

Малышев возвращается под утро и протягивает Липатовым вроде бы заработанные деньги, а на самом деле те, что он занял в гараже. С ножом Малышев не расстается, носит его всегда при себе.

На следующий день Малышев берет в гараже две десятилитровых пластиковых канистры с бензином и едет в церковь. Батюшка равнодушно святит канистры, не подозревая об их содержимом. В той же церкви Малышев покупает молитвенник, иконку Спаса Оплечного и ставит первую заупокойную свечку — все как учил Агеев. Посетив еще две церкви, он возвращается к Липатовым. Заветные канистры спрятаны в коляске мотоцикла.

Липатовы бледны и сварливы. Все трое ощущают недомогание, жалуются на боль в желудке и голове. Над тестем вообще кружат медленные зеленые мухи.

— Наверное, мы раками отравились, — говорит теща. Она стала вся землистого цвета и голову обвязала полотенцем.

— Где был? — сварливо спрашивает Малышева жена.

— В церковь ездил, — смело признается Малышев.

Тесть недовольно бурчит с дивана:

— Дожили! Раньше в космос летали, теперь по церквям ходим. Посносить эти церкви надо! Там учат колдовать или ставить свечи живым за упокой!

В эту ночь Малышев вешает над кроватью иконку Спаса, пришпилив ее к деревянной стене булавкой, зажигает в комнате свечки и читает из молитвенника все подряд, лишь бы читать. После каждого его «аминя» за окном каркает ворон.

От молитв Малышеву становится хуже. Живот ходит волнами, появляется какое-то ускорение в глазах, из желудка в горло поднимается ком, колет в легких, словно внутри оторвалась кость. Малышев отрыгивает длинный ноготь. Малышев пытается молиться, но из него начинает идти хриплый голос. Малышев, к примеру, читает:

— Верую во Единого Бога Отца Вседержителя, — а голос говорит:

— Не веруй, не веруй!

Малышев говорит:

— Аминь, — а голос возражает:

— Не аминь! Не аминь!

Малышев крадется к мотоциклу. Там он берет в коляске канистру и отпивает чуть свяченого бензину. Голос замолкает.

Утром Малышев видит, что иконка полиняла, а глаза Спаса налились кровью. Малышев хочет поправить иконку, вытаскивает булавку и видит, что она вся ржавая, будто год пролежала в земле, а ведь вчера еще была как новая.

Из соседней комнаты зовет Липатов. Малышев, пристроив за поясом нож, идет к тестю.

Липатов очень встревожен. Он вышагивает по комнате и рассуждает, что надо сходить в лес по дрова. В прихожей стоит теща и крестится на зеркало. Малышев понимает: Липатовы решили раньше времени забрать у него глаза, — и выхватывает нож. Тесть напряженно говорит:

— Если ты меня тронешь, наши с тобой рассчитаются...

Малышев вонзает нож тестю в живот. Тесть падает, но не умирает. Он только ругается матом. На Малышева сзади набрасывается теща. Малышев тычет за спину ножом, удар идет вскользь, по руке, теща сразу валится, но Малышев для надежности колет ее с десяток раз, теща тоже цепенеет и ругается. Заходит жена Марина. Увидев Малышева с ножом, она визжит, сразу превращается в собаку и бросается прочь. Ее лапы издают железный цокот, словно бежит не животное, а женщина на каблуках. Малышев понимает, что жена улизнула. Тесть и теща лежат и матерятся: «Малышев, еб твою мать!», и угрожают: «Все равно глаза заберем!».

Малышев окатывает говорящие трупы бензином и сваливает в подпол. Потом он берет канистру, поливает в доме, поджигает и выходит во двор. Утробно кричат мертвые тесть с тещей: — Помогите! Пожар! — их пронзительные голоса сзывают окрестных ведьмаков на выручку.

Малышев кидается к сараю, где стоит охотничье ружье:

— Я вам покажу, как глаза воровать! — бормочет Малышев, набивая карманы патронами.

На зов мертвых Липатовых со всех сторон бежит нечисть с ведрами. У мужиков лица, как у тестя, а все бабы похожи на тещу.

Зарезанный тесть, чувствуя подмогу, призывно кричит из подпола:

— Тушите нас, тушите!

— Помогите! — вторит ему теща. — Мы в подполе! Сгораем!

Через калитку на Малышева выбегает колдун с ведром. Он плещет в лицо Малышеву, думая, что у того глаза из сажи. Малышев смеется: «У меня пока еще свои глаза, сволочь!» — и стреляет. Картечь отшвыривает колдуна. Второй ведьмак, увидев результат выстрела, бросает ведра и с воплями бежит прочь. Малышев тратит второй дробовый патрон, на спине ведьмака выступает кровь, он падает. Малышев подходит к лежащему на земле, переворачивает и видит, как у того меняется лицо с липатовского на собственное. Это сосед Липатова, татарин Габаев. Он громко просит: