Интердевочка - Кунин Владимир

Из кабин проходящих машин мне кричали на всех языках мира, но я не обращала внимания. Я ждала «свою» машину. И дождалась.

Уже когда в сердце стала закрадываться тревога, я вдруг увидела, как один мамонт несколько раз мигнул дальним светом и трижды коротко просигналил. Я вгляделась в его номера - АВЕ 51-15. «Совтрансавто»!..

- Витя!.. Витенька!!!

51-15 вывернул из общего потока и подкатил ко мне.

Он выскочил из своей высоченной кабины и снял меня с этой дурацкой тумбы. И не опустил на землю. Он продолжал держать меня на руках, словно ребенка, а я как безумная целовала его шею, лицо, глаза…

Через час мы уже сидели на пустынной терраске того придорожного кафе, куда я затащила его в первую нашу встречу.

Снова две наши машины разглядывали нас своими фарами, снова возилась под столом Фрося. На этот раз мы пили только кофе и я была трезва, как стеклышко. На столе лежала круглая буханка ленинградского черного хлеба.

- Соседи твои во Всеволожске - садоводство там у них…

- Я знаю.

- Дочка их - на юге. Отдыхает.

- Скажите, пожалуйста!..

- Алле Сергеевне паренек один помогает - в аптеку там или в магазин. И вообще, хозяйничает.

- Что еще за «паренек»? - удивилась я.

- Нормальный. Лет шестнадцати. Ученик ее. Козлов, Юра, что ли?

Я чуть со стула не свалилась:

- Козел!!! Вот это да!..

- Может, и Козел, но парень четкий. Она за ним, как за каменной стеной.

Подошла девочка-кельнер:

- Что-нибудь еще, мадам? - и с удивлением посмотрела на буханку.

- Еще кофе? - спросила я Витю.

- Нет, спасибо. Пора. Мне еще пятьсот верст пилить до Гетеборга.

- Ну, посиди еще секунду, - попросила я и сказала девочке по-шведски: - Пожалуйста, блок самых лучших американских сигарет. И зажигалки одноразовые есть?

- Да, мадам. Какого цвета?

- Всех цветов.

- В упаковке десять штук.

- Всю упаковку.

- Простите, мадам. Что это такое? - спросила девочка и показала на буханку черного хлеба.

- Русский хлеб, - рассмеялась я.

- Вкусный?

- Очень! Хочешь попробовать?

- Нет, нет, что вы. Сейчас я принесу сигареты и зажигалки.

Она ушла, а мы еще немножко помолчали. Он мне так нравился, как еще не нравился никто в моей жизни. Я ему так и сказала:

- Ты мне так нравишься, как мне никто еще не нравился во всей моей жизни!

- И ты мне, - сказал он. - Точно так же.

- Черт возьми… Где же ты раньше был, Витя?..

- А ты где?

- Я была в таком дерьме, что лучше и не вспоминать.

- Вот и не вспоминай.

- Не получается. Нет-нет, да и напомнят.

Пришла девочка-кельнер, положила на стол блок сигарет, упаковку с разноцветными зажигалками и счет. Я расплатилась, сунула черный хлеб в сумку, взяла Фросю на руки, и мы пошли к машинам.

- На, отдай это Козлу, - я протянула Вите сигареты и зажигалки. - Маме я ничего не передаю - сама скоро буду. А тот пакетик, который я тебе в кабину положила, отвези на Ракова, пятнадцать… Там адрес написан. Это между Музкомедией и «Пассажем». Отцу моему. У него ноги больные - все время мерзнут. Я там носки ему теплые положила и кое-какие шмоточки для его детей… Ладно?

- Нет вопросов.

- Ты прости меня, я тебя так напрягаю, но ты единственное звено…

- Помолчи, - он стал целовать меня бережно и нежно.

Мне показалось, что я сейчас потеряю сознание…

- Садись в свой драндулет, - хрипло сказала я ему. - Провожу тебя километров десять до седертелье. Там я останусь на развилке, а ты не останавливайся, иди прямо на Гетеборг. Я тебе помашу. Так лучше будет…

Мы летели по шоссе, обгоняя всех. Я - впереди, Витя - сзади.

Когда открывался участок дороги, свободный от встречных машин, я снижала скорость и пристраивалась к нему слева - кабина в кабину. Как только кто-то показывался нам навстречу, я сразу вырывалась вперед и занимала свой ряд…

А потом, под зеленым аншлагом «Седертелье» я включила правый поворот, съехала на обочину перед самой развилкой и остановилась. И вылезла из машины.

Витя замедлил скорость, помигал мне фарами, врубил клаксон на полную мощь и с тревожным ревом промчался мимо меня в свой идиотский Гетеборг за какими-то там запчастями, черт бы их побрал!..

Я сидела за стойкой бара заправочной станции, потягивала свой ананасовый сок с кокосовым молоком и наблюдала за тем, как работает Рея.