Деньги - Эмис Мартин

...Меня снова передернуло, и я глянул вверх. Погода все такая же, то есть никакая. Иногда, когда небо настолько же серое — безупречно серое, можно сказать, отрицание самой идеи цвета, — и сгорбленные миллионы поднимают взгляд, тяжело отличить воздух от дефектов зрения, словно все эти плывущие вверх-вниз размытыми завитушками песчинки являют часть самой стихии, дождь, споры, слезы, пленка, грязь. Возможно, в такие моменты небо — всего лишь сумма той грязи, что скопилась в наших глазах.

Все готово. Я опять у себя в квартире. Сменил постельное белье, запихал куда подальше все носки, припрятал журнальчики. Скоро прозвенит звонок, и появится Селина, с ее персидскими глазами, дорожной сумочкой, страстным горлышком, всеведущим нижним бельем, запястьями в шрамах, ароматом будуара и, вполне возможно, запахом других мужчин. Впрочем, с точки зрения порнографии это вполне допустимо, в пределах нормы. Сойдет. Я еще не настолько хорошо вас знаю, чтобы раскрыть все, чем мы с Селиной занимаемся в койке. Хотя, может, все равно расскажу. Кому какое дело? Мне — ни малейшего. Она потаскуха? Спит с мужиками за деньги? Нет, только не Селина. Просто пока меня нет в городе, она снимает порнушку для частного просмотра в моей старой башке. Сегодня я сорву главный куш. Беспокоиться уже, можно сказать, не о чем, товар в пути.

Пока в холодильнике — не слишком вместительном, зато мощном — охлаждалось шампанское, я откупорил банку пива и проглотил десяток капсул витамина Е. Жить не могу без витаминов, а также без пенициллина и болеутоляющего. Болеутоляющее— это, я вам скажу, вещь... Беспомощно, оцепенело, не находя себе места, я мерил скрипучими шагами квартиру. Стоял столбом. Сидел сиднем. Дотянулся до пульта дистанционного управления и включил телевизор. На прокатном экране с упреждающим шипеньем и треском возник принц Уэльский. Здрасьте, давно не виделись. Когда это ты успел вернуться, принц? Ему предстояла свадьба, где-то через месяц. Он заарканил хорошенькую малютку по имени леди Диана. Непохоже, чтобы она устроила ему веселую жизнь — по крайней мере, такую, как мне Селина... На экране промелькнул быстрый ряд хроникальных кадров: принц играет в поло, лезет на скалу, пилотирует истребитель, распоряжается на линкоре. Сидит у камина, тихо болтая со своей матушкой, цыпой-дрипой. Потом, развернувшись к камере анфас, принц ответил на вопросы о своем детстве и юности. Он искренне благодарен тому, сказал принц, что ему настолько рано внушили самодисциплину. По мнению принца, без самодисциплины мало-мальски цивилизованное существование просто немыслимо... Какая жалость, что мне никто не внушил самодисциплину — в детстве, когда все усваивается само собой. Еще могли бы внушить мне чувство гордости, собственного достоинства, а заодно и французский, если уж на то пошло. И ведь без малейшего напряга можно было, самотеком. Но ничего подобного никто мне не внушал, и я решил взять дело в свои руки. Периодически я усаживаюсь и пытаюсь внушить себе самодисциплину. Правда, надолго меня не хватает (все-таки самодисциплина — это довольно скучно), и в конце концов я всегда отправляюсь искать приключений.

Прозвенел дверной звонок, и я встал с дивана — руки в карманах, пересчитывают купюры.

— Спала с кем-нибудь последнее время?

Вечер достиг наконец обещанной, неминуемой стадии. Мы только что вернулись домой, отобедав в «Крейцере». Это у нас традиция, так у нас принято. Ресторан служит дорогостоящим фоном для наших примирений, обманов, эротического стимулирования. Мясо было сочным, вино кроваво-красным. Не обошлось и без бренди, а также пышных пудингов. Без пары-тройки сальностей. Селина в приподнятом настроении, а что до меня, то мне сегодня море по колено.

— Да, — ответила она, выдержав паузу, и отхлебнула шампанского.

— И с кем? Я его знаю?

— ...Да.

— Выкладывай-ка лучше начистоту.

— Я была у себя в комнате. Забралась с коленями на стул у окна и смотрела на пустырь. Там сейчас так красиво. Потом перед отелем остановилась шикарная черная машина. Вся в золоте и хромировке. Стекло в дверце опустилось, оттуда высунулась рука с двенадцатью перстнями и поманила меня.

— А что на тебе было?

На ней был черный удлиненный лиф с перехлестом Между ног, чулки с хромовым блеском и золотистые туфельки.

— На мне был белый халатик, который остался со школы. Такой вот коротенький, досюда всего. Трусики я еще не надела, потому что только вышла из ванной.