Деньги - Эмис Мартин

— Джон, ты бы что предпочел? «Бредлайн»? «Ассизи»? Может, в «Махатму»?

Терри Лайнекс и ребята хотят вытащить меня на ленч. Только что вошел Кейт Карбюртон, громко имитируя ладонями пердеж. Последнее время эти, так сказать, увертюры случаются все чаще. По моим ощущениям, это новый способ выпихнуть на пенсию по старости. Но я не против, отнюдь. После такого утра необходимо подзаправиться, бензин почти на нуле. Разумеется, я иду с ними — так же, как уйду без оглядки, когда будет подходящий момент, когда надо будет резко отрываться. Самого бы только не разорвало... Перешучиваясь, мы выскакиваем из такси в своих кашемировых пальто с подбитыми плечами. Девушка в совершенно лесбийском костюме и пышном желто-розовом шейном платке (по-моему, я мог бы переспать с ней, если бы захотел, но не исключено, что просто это у нее такая профессиональная манера) радушно проводит нас к нашему столику. Но столик не тот! Прежде чем Терри Лайнекс успеет развопиться, что затаскает администрацию по судам, Кейт Карбюртон отводит девушку в сторону и занудным тоном напоминает ей, какую прорву денег мы тут тратим. На нее это производит впечатление. На меня тоже. В самом скором времени нас усаживают за другой столик (какой-то старикан пятится, не успев даже салфетку из-за ворота извлечь), гораздо лучше, круглый столик, ближе к двери, с бутылкой шампанского за счет заведения.

— Сэр, администрация приносит извинения, — говорит девушка, и Кейт снисходит до кивка.

— Так-то лучше, — бормочет себе под нос Терри.

— Именно, — говорит Кейт. — Именно что.

Мы пьем шампанское. Заказываем еще бутылку. Девушки наши по очереди заканчивают пудриться, и официантка препровождает их к новому столику. Митци, секретарша Кейта. Крошка Белла, которая сидит у нас на телефоне. И хищница Труди, многофункциональная женщина-вамп и пиар-стратег. (Что до найма женского персонала, то мы в «К. Л. и С.» традиционно обращаем внимание только на внешность.) В основном, им придется хохотать и слушать. Немного болтать тоже, но только если героями их историй выступаем мы. Тусклый июньский свет, не июнь, а издевательство, постепенно заливает помещение, набухая, как женский сосок или наполненный ветром парус. На краткое мгновение все мы жутко засвечены, вылитые монстры. На краткое мгновение весь ресторанчик превращается в консервную стекляшку, выставка маринованных достижений косметологии и стоматологии. Но теперь-то самая потеха и начинается. Терри кидает в меня хлебными катышками, Найджел под столом исполняет свой коронный номер — изображает собаку и шумно обнюхивает колготки Труди. Я замечаю, что за соседним столиком пара средних лет нервно ежится и ниже склоняется над своей едой. Тем временем я, встряхнув бутылку шампанского и зажав горлышко пальцем, окатываю Терри шипучей струей, и хором с Кейтом Карбюртоном мы несколько раз исполняем припев «We are the Champions»^[15]. Да, боюсь мы испортили аппетит этой парочке. Наверно, раньше таким, как они, в подобных заведениях было по кайфу, тишь, гладь да божья благодать, пока тут не стали появляться такие, как мы. И мы пришли надолго. От нас так просто не отделаешься... Наконец раздают меню, словно сценарий для ознакомления, и мы ненадолго умолкаем и сосредоточенно хмуримся, разбирая незнакомый шрифт.

Четыре часа. В тяжелом, недвижном, изнурительном воздухе Лайнекс и Сам покачивались с носка на пятку перед писсуарами в подвале. Я услышал медленный скрип трехфутовой молнии Терри, потом шум струи, ударившей в фаянсовую чашу. Вот так и каждый день, почти каждый, псу под хвост.

— Брр, — передернуло Терри.

— Как там твой детородный?

Терри покосился вниз.

— Такой же зеленый, — ответил он своим писклявым, бесплотным голосом типичного жиртреста.

— Это все та дрянь, которую ты подцепил в Бали? Что там было? Сифак?

— Сифак? — переспросил Терри. — Не, приятель, бери выше. Просто чума.

Потом его налитое кровью лицо сделалось серьезным.

— Джон, ты последнее время рога никому не наставлял? Детей не сбивал ничьих?

— Чего? — сказал я и уперся рукой в кафельную стенку, так меня повело.

— Я хочу сказать... может у кого-нибудь на тебя серьезный зуб быть?

— А как же, — отозвался я и переступил с ноги на ногу. Бывали дни, когда мне казалось, что серьезный зуб на меня у всех поголовно.

— Совсем серьезный? — уточнил Терри. — По большому счету?

— Вряд ли. А что такое?