Михаил Ходорковский. Узник тишины: История про то, как человеку в России стать свободным и что ему за это будет - Панюшкин Валерий

— Честный, — отвечал Немцов.

Сжалившись надо мной, Немцов, наконец, сворачивает с живописной лесной дорожки в санатории «Лужки», мы садимся за столик в кафе, и Немцов говорит: — Мы тогда с Чубайсом решили провести честный аукцион по «Связьинвесту». Образцово-показательный, прецедентный. Понимаешь, Панюшкин, если законов в стране толком нет, то действуют только самые простейшие и самые открытые законы. И мы предлагали открытый аукцион по «Связьинвесту», со стартовой ценой полтора миллиарда долларов и никаких конвертов. Я пришел тогда к Чубайсу и сказал: «Ты понимаешь, Чубайс, что нас будут мочить все? Гусинский, Березовский, коммунисты — все! Ты понимаешь, что мы должны быть чисты? Ты чист, Чубайс?» А Чубайс сказал мне тогда: «Ты меня за идиота держишь?

Конечно, понимаю! Если бы я не был чист, разве бы я полез в это дело!» А через несколько дней после того, как мы стали готовить аукцион по «Связьинвесту», прихожу я к Чубайсу, а он красный сидит, как помидор, и говорит: «Я совсем забыл. У меня в Мост-банке (принадлежавшем Гусинскому) на счете 100 тысяч долларов лежит, гонорар за книжку про приватизацию, которую мы должны были написать, но не написали». Я ему говорю: «Чубайс, ты идиот! Нам пи… ец!

Меня только радует, Чубайс, что ты честный человек, потому что работаешь министром финансов, а обвинить тебя можно только в том, что ты присвоил 100 тысяч долларов за книжку, которую поленился написать. Но нам все равно хана!» По этому «делу писателей» нас мочили все: Березовский, Гусинский, коммунисты. И окончилось тем, что дедушка, — Немцов имеет в виду президента Ельцина, — сказал мне: «Я устал вас с Чубайсом защищать». Чубайса уволили с должности министра финансов, меня уволили с должности министра топлива и энергетики. Оставили нас только вице-премьерами, то есть щеки надувать мы могли, а сделать реально не могли ничего. А Черномырдин реально почувствовал себя преемником.

Я сижу с Немцовым за столиком в кафе санатория «Лужки» и такую испытываю к Немцову благодарность за то, что он не тащит меня больше спортивным шагом по лесной дорожке, что мне хочется ему верить.

Как же мне хочется ему верить, что тогда в 1997 году мы были в шаге от построения демократической и свободной страны, и все сорвалось от того лишь, что у Анатолия Чубайса случайно завалялись на счете в Мост-банке 100 тысяч долларов — сумма, которую сейчас, при нынешнем уровне коррупции никто и деньгами-то не считает среди приближенных к власти.

Дальше я не знаю толком, как произошло, что премьер-министром страны стал Сергей Кириенко. Говорят, будто Ельцин хотел ослабить Черномырдина, слишком почувствовавшего себя преемником. Говорят, наоборот, будто кремлевские, как выражается Ходорковский, кукловоды хотели Черномырдина сохранить в преемниках, и нарочно назначили Кириенко, чтоб снять с Черномырдина и свалить на Кириенко всю ответственность за обрушение пирамиды ГКО. Говорят, будто Березовский, пользуясь своим влиянием на президента, хотел сделать премьером Ивана Рыбкина, убедил Ельцина, во всяком случае, Черномырдина уволить, но тут инициативу перехватил у Березовского Чубайс, и премьер-министром назначен был с подачи Чубайса Кириенко. Черт ногу сломит. Ненавижу эти слепые политологические гадания. Говорят еще, будто Ельцин нарочно предложил в премьеры немцовского протеже Кириенко, чтоб коммунистическая Дума трижды отвергла его кандидатуру, и можно было Думу распустить и назначить новые выборы, но коммунисты самороспуска испугались. Говорят еще, будто Кириенко понимал, что его назначают, чтоб свалить на него ответственность за неизбежный дефолт, но не считал дефолт неизбежным.

Немцов говорит: — Когда Кириенко назначили премьером, мы поехали с ним погулять в Архангельское (бедный Кириенко, представляю себе, как и его тоже Немцов таскал кругами все свои двенадцать километров. — В. П.), и он мне говорит: «С чего бы такого начать яркого?» А я ему говорю: «Начни с девальвации рубля!» В статье своей «Кризис либерализма в России» Михаил Ходорковский пишет: «О чем думали либеральные топ-менеджеры страны, когда говорили, что дефолту 1998 года нет альтернативы?! Альтернатива была — девальвация рубля. Причем в феврале и даже июне 1998 года можно было обойтись девальвацией с 5 рублей до 10–12 рублей за доллар. Я и многие мои коллеги выступали именно за такой вариант предотвращения нависавшего финансового кризиса. Но мы, располагая в то время серьезными рычагами влияния, не отстояли свою точку зрения и потому должны разделить моральную ответственность за дефолт с тогдашней властью, безответственной и некомпетентной».