Золотая тетрадь - Лессинг Дорис Мей

— Ох, не надо.

— Хочешь сказать, ты слышала все это уже и раньше?

— В той или иной форме — да.

— Ну да, ага, всем нам доводилось выслушивать подобные признания. Стоит ли мне предложить твоему вниманию социологическое — да, вот правильное слово, социологическое толкование причин этого явления?

— Нет, я их знаю.

— Я так и думал. Хорошо. Да, хорошо. Но я собираюсь это победить. Я тебе уже это говорил. Я по характеру великий верующий. Я бы это так назвал — с твоего позволения? Я великий верующий в том смысле, что я понимаю, что я делаю неправильно, я это признаю, и я говорю: я собираюсь это победить.

— Хорошо, — сказала Анна. — Я такая же.

— Анна, ты мне нравишься. И спасибо, что разрешила мне остаться. Я схожу с ума, когда я сплю один.

Потом, помолчав, он добавил:

— Тебе повезло, что у тебя есть этот твой ребенок.

— Я это знаю. Потому-то я и нормальная, а ты псих.

— Да. Моя жена детей не хочет. Ну, может быть, и хочет. Но она мне сказала: «Милт, — она сказала, — я не стану рожать ребенка от мужчины, у которого на меня встает только тогда, когда он напивается».

— Так и сказала, этими словами? — спросила Анна, возмущенно.

— Нет, куколка. Малышка, нет. Сказала: «Я не стану рожать ребенка от мужчины, который меня не любит».

— Как глупо, — сказала Анна, очень горько.

— Не таким тоном, Анна. Или я буду вынужден уйти.

— Тебе не кажется, что есть что-то немного странное в такой вот ситуации: мужчина приходит к женщине домой и говорит: «Мне нужно разделить с тобой постель, потому что я схожу с ума, когда я сплю один, но я не могу заняться с тобой любовью, потому что тогда я тебя возненавижу?»

— Нечто более странное, чем кое-какие явления, которые мы могли бы сейчас припомнить и упомянуть?

— Нет, — сказала Анна рассудительно. — Нет.

Она добавила:

— Спасибо, что очистил от всей этой ерунды мои стены. Спасибо. Еще несколько дней, и я бы действительно тронулась умом.

— Был рад помочь. Я полный неудачник, Анна, в данный момент — полный неудачник, Анна, и можешь мне этого не говорить, однако есть кое-что такое, что я умею делать очень хорошо: когда я вижу, что человек в беде, я всегда точно знаю, какие именно строгие меры необходимо срочно предпринять.

Они уснули.

Утром она ощутила в своих объятиях его смертельный холод, тяжесть ужасающего холода, это было все равно что обнимать смерть. Она медленно его растерла, согрев и разбудив его. Теплый, проснувшийся и благодарный он в нее вошел. Но к тому времени она уже была во всеоружии, была готова к обороне и не могла справиться со своим напряжением, расслабиться ей не удалось.

— Ну вот, — сказал он потом, — я так и знал. Разве я был неправ?

— Да, ты был прав. Но в мужчине с гигантской эрекцией есть что-то такое, против чего трудно устоять.

— Все равно, тебе следовало попытаться. Потому что теперь мы будем вынуждены тратить очень много своих сил на то, чтобы избежать взаимной неприязни.

— Но я не чувствую неприязни по отношению к тебе.

Они друг другу очень нравились, они чувствовали грусть и близость, дружескую нежность, как люди, прожившие в браке двадцать лет.

Он пробыл с ней пять дней, каждую ночь он спал в ее постели.

На шестой день она сказала:

— Милт, я хочу, чтобы ты со мной остался.

Она произнесла это кривляясь, пародийно, это было злой пародией и на саму себя, она как будто себя бичевала и наказывала, а он ответил, улыбаясь, грустно:

— Ну да, я знаю, что пора двигаться дальше. Мне пора двигаться. Но почему я должен это делать, почему я должен это делать?

— Потому что я хочу, чтобы ты остался.

— Почему ты не можешь этого принять? Почему нет? — Стекла его очков поблескивали беспокойно, он презабавно сложил губы в мину якобы искреннего удивления, но он был очень бледен, а на его лбу сверкали капельки пота. — Вы должны принимать нас, должны принимать, разве ты этого не знаешь? Разве ты не понимаешь, что нам все это дается гораздо тяжелее, чем вам? Я знаю, что вам горько и обидно за себя и что вы в этом правы, но если вы не сможете принять нас, как мы есть, и провести нас через это…

— То же могу сказать и вам, — сказала Анна.

— Нет. Потому что вы крепче нас, добрее, вам под силу это сделать.

— В следующем городе найдешь себе новую женщину с хорошим нравом.

— Если повезет.

— А я надеюсь, что так и будет.