Девятнадцать минут - Пиколт Джоди

Запищал ее пейджер. Взглянув на номер, она выключила его. — Линус, я думаю, мы будем оформлять чистосердечное признание.

Она передала Линуса в руки дежурного и заглянула в кабинет секретаря, чтобы позвонить.

— Слава богу, — произнесла Алекс, когда на том конце ответили. — Ты спас меня, а то я уже собиралась выпрыгнуть из окна тюрьмы на втором этаже.

— Ты забыла, что там решетки, — ответил Уит Хобарт смеясь. — Я раньше думал, что их устанавливают не для того, чтобы арестованные не сбежали, а чтобы удержать их адвокатов от бегства, когда те поговорят со своими подзащитными.

Уит был начальником Алекс, с тех пор как она стала государственным защитником штата Нью Гемпшир, но девять месяцев назад он ушел на пенсию. Уит был не только легендой в своем деле, он стал ей отцом, которого у нее никогда не было, — таким, который, в отличие от ее собственного отца, умел хвалить, а не критиковать. Ее хотелось, чтобы Уит был сейчас здесь, а не в каком-то гольф-клубе на побережье. Он приглашал ее на обед и рассказывал истории, которые помогали ей понять, что у каждого государственного защитника бывают делай клиенты вроде Линуса. А потом он каким-то образом умудрялся оставить ее одну со счетом за обед и желанием встать и бороться дальше.

— Чем занимаетесь? — спросила Алекс. — Послеобеденный сон?

— Нет. Проклятый садовник разбудил меня своей газонокосилкой. Что я пропустил?

— Ничего особенного. Только наш офис без вас уже не тот. Недостает… определенной энергии.

— Энергии? Ал, ты там, еще не стала гадалкой с кристаллами? Алекс улыбнулась.

— Нет.

— Хорошо. Поэтому я тебе и звоню. У меня есть для тебя работа.

— У меня уже есть работа. И честно говоря, работы хватит на двоих.

— Три окружных суда поместили объявления в газете о вакансии. Ты должна обязательно подать заявку, Алекс.

— Стать судьей? — Она рассмеялась. — Уит, что вы там курите в последнее время?

— Ты была бы хорошей судьей, Алекс. Ты умеешь принимать решения. Ты уравновешенная. Ты не позволяешь своим чувствам мешать работе. Ты работала в защите, поэтому лучше понимаешь стороны. И ты всегда была блестящим адвокатом. — Он помолчал. — К тому же, не так часто в Нью Гемпшире губернатор-демократ, да еще женщина, выбирает судью.

— Спасибо за доверие, — сказала Алекс, — но я совершенно не гожусь для этого.

Она была уверена в этом еще и потому, что ее отец был судьей высшего суда. Алекс помнила, как каталась на его вращающемся кресле, считала канцелярские скрепки, водила ногтем большого пальца по зеленой фетровой поверхности его идеально чистого пресс-папье, пытаясь выцарапать решетку. Как поднимала трубку и разговаривала с гудком. Она притворялась. А потом неизбежно входил отец и бранил ее за то, что она тронула карандаш, или папку, или — Боже сохрани — его самого.

На ее поясе опять завибрировал пейджер.

— Послушайте, мне сейчас нужно поехать в суд. Может, мы пообедаем на следующей неделе?

— У судей нормированный рабочий день, — добавил Уит. — В котором часу Джози возвращается из школы?

— Уит…

— Подумай об этом, — сказал он и повесил трубку.

— Питер, — вздохнула мама, — ну как так получилось, что ты опять ее потерял?

Она обошла отца, который наливал себе кофе, и начала рыться в навесном шкафчике в поисках коричневого бумажного пакета для завтрака.

Питер терпеть не мог эти пакеты. Банан никогда не помещался, и бутерброды всегда давились. Но что ему еще оставалось делать?

— Что он потерял? — спросил отец.

— Свою коробку для завтрака.

Мама начала наполнять пакет — фрукты и пакет с соком на дно, бутерброды сверху. Она взглянула на Питера. Который не ел свой завтрак, а ковырял ножом бумажную салфетку. Он уже нацарапал буквы «X» и «Т».

— Если будешь копаться, опоздаешь на автобус.

— Пора уже становиться ответственным, — заметил отец.

Когда отец говорил, Питер представлял его слова в виде дыма Они на мгновение повисали в воздухе и тут же исчезали. — Ради бога, Льюис, ему же только пять лет.

— Я не помню, чтобы Джойи трижды терял коробку для завтрака в течение первого месяца в школе.

Питер иногда наблюдал, как отец с Джойи играли в футбол на заднем дворе. Их ноги работали, словно взбесившиеся поршни — вперед, назад, вперед, — будто они танцевали с мячом. Когда же Питер пробовал присоединиться к ним, его преследовало одно разочарование. В последний раз он случайно забил гол в свои ворота.