Акушер-Ха! (сборник) - Соломатина Татьяна Юрьевна

…И всё же – чего-то мне не хватало в Америке…

А никто и не обещал, что русский дух не будет противоречив. Это у «них» «надрыв» – патология. А у нас – норма, засевшая где-то на генном уровне.

Иногда становилось просто смешно от того, до чего же всё-таки американцы любят распускать сентиментальные нюни.

Стою как-то за спиной у заокеанских коллег: наблюдаю. Только прибыла в госпиталь – естественно, не доверяют. А мне так божья благодать, даже моложе себя почувствовала: воспоминания нахлынули – первый год интернатуры, надежды на великое хирургическое будущее, «жажда крови» (в хорошем, конечно, смысле). «Дяденька, возьмите третьим ассистентом, дайте хоть крючок Фарабефа^[32] подержать!» и всё такое…

Куда ушло? Как и не было никогда. А ведь правда – не было. Медицина – не моё. Это мамочка четыре раза в медицинский институт поступала – «не шмогла». А я на журфак МГУ с первой попытки пролетела и – бах! – уже в первой аудитории Одесского медина сижу в белом халате и в идиотском накрахмаленном колпаке. Вот такие «пироговские» пироги. Или семечки?.. За малодушие надо платить. И сполна. Однако «знал бы прикуп – жил бы в Сочи»…

Ну, за вовремя отданные долги!..

Простите, я отвлеклась.

Стою, значит, в «условиях стерильной операционной» главного госпиталя штата Массачусетс и балдею – лицезрею действо. Пациентка под спинномозговой анестезией (сильно увлекались они в то время спинномозговой и эпидуральной – тогдашний министр здравоохранения США по специальности анестезиологом был). В подобного рода обезболивающей методе ничего плохого нет – при кесаревом сечении. А вот при родах per vias naturalis – есть. И даже очень – женщина потуги родовые должна контролировать, а «укол в позвоночник» напрочь лишает её такой возможности. Схватка – это непроизвольное сокращение гладкой мускулатуры матки. То есть, милые женщины, когда вас тошнит, мутит и у вас невыносимо «хватает» живот – это схватка. И тут уж ничего не поделаешь. Кто меряет галопом помещение родильного блока, как скаковая лошадь, кто в кроватке мается. А потуга – это непроизвольное сокращение матки, которое вы можете и просто обязаны во имя рождаемого вами ребёнка контролировать. Как отличить одно от другого? Вот как прихватит желание отправиться в туалет по «большой нужде» – схватки закончились, начались потуги. Ваше дело минут на сорок – сорок пять сосредоточиться и не думать о том, что вам, любимой, плохо и больно, что фи, какой позор обделаться при этом красивом, с небесно-голубыми глазами, парне в форменной салатовой пижаме, и прочий бред. Ваше дело – слушать и выполнять.

Так вот, эпидуральная анестезия лишает женщину возможности управлять мышцами брюшного пресса, что нехорошо для головки рождающегося ребёнка. Она может застрять, и тому «красивому парню в салатовой пижаме» придётся, подпрыгивая, давить вам на живот, как будто вы – пакетик майонеза, завалявшийся в холодильнике, и кушать больше нечего, а хочется. Это не очень хорошо ни для вас, ни для «Платона» или «быстрого разумом Невтона», которого сейчас «российская земля» через вас рожает.

Вернёмся всё-таки в американский оперблок, где ваша покорная слуга никак не может сосредоточиться из-за одолевающих её воспоминаний и аллюзий.

Итак. Американские операторы медленно, «по линеечке», выполнили поперечный разрез по Пфаненштилю – в том самом месте, где живот переходит в лобок, – и аккуратненько послойно проникли в брюшную полость. Проблема медикаментозной депрессии^[33] их не волнует – ещё один плюс «укола в позвоночник» при C-section. В отличие от комбинированного эндотрахеального, в просторечии именуемого «общим», к ребёнку не поступает слишком много наркотических веществ. Женщина, кстати, при подобного рода обезболивании находится в сознании. Вы можете рассказывать ей анекдоты и всячески веселить. Правда, от шуток на медицинскую тематику и воплей: «Никто не видел, куда упала моя контактная линза?» или «А где ещё один зажим?!» – лучше воздержаться на время.

В отечественной акушерской школе «медикаментозная депрессия», то есть некоторая заторможенность сродни «обкуренности», просто не успевает наступить: наркоз на первоначальных этапах мягкий, щадящий, а ребёнка мы «дома» извлекаем на пятой, максимум – на седьмой минуте. Ну, в форс-мажорных ситуациях – на десятой. Американцы же ковырялись минут двадцать, ей-богу, не вру! «За всю Америку» я вам, конечно, не скажу. Может, именно мне в одном из центров мировой медицинской культуры попались, как на грех, такие черепахи.