Грешники - Стогоff Илья

Я стал просить парней:

— Возьмите меня к себе танцевать! Вы будете читать, а я танцевать на сцене!

Я встал и показал парочку движений. Тем летом был моден американский хип-хоп-проект «CrisCross». Это два таких маленьких бодрых негритенка, которые носили перевернутые задом наперед джинсы и пели песню «Jump! Jump!».

Тенгиз и Хот внимательно на меня посмотрели. Я был маленький и бодрый.

— Может, попробовать сделать русский «CrisCross»? — задумались они. — Как тебя зовут?

— Бармалей.

— Бармалей? Как-то не очень… А еще какое-нибудь прозвище у тебя есть?

— Еще иногда меня зовут Малой.

— Уже лучше! Теперь ты будешь Мистер Малой!

* * *

Знаешь, в детстве у меня были две большие мечты. Я хотел, чтобы меня показали по телику, и еще мне очень нравилась певица Наталья Ветлицкая. Эта женщина всегда фантастически на меня действовала. От одних ее фотографий по коже бежали мурашки.

В 1994 году мы повезли проект «Mr. Малой» в Москву. Мы участвовали в фестивале «Поколение-94». Мероприятие было организовано с московским размахом: модная туса, куча народу, десятки групп. Выявляли лучших: кто станет лидером этого самого поколения-94? Лучшими оказались мы.

В начале 1990-х, кроме нас, на этом поле никого не было. Второго такого проекта не существовало. Не вложив в раскрутку ни цента, мы просто честно сделали свое дело, и о нас узнала вся страна. Сегодня такое уже невозможно.

Организаторы фестиваля сказали, что мы получим первое место и главный приз, — нужно только подписать с ними контракт. Но на тот момент контракт у нас уже был. Некоторое время нас поуговаривали, а потом махнули рукой. Вместо первого нам дали второе место. Это было не важно, потому что приз от прессы и деньги от спонсоров все равно достались нам.

Приз мне вручала Наталья Ветлицкая. Я стоял на сцене самого здоровенного и самого официального зала страны, и это транслировалось на двухсотмиллионную аудиторию. Я держал Ветлицкую за талию, а она смеялась и наклонялась меня поцеловать. Этот снимок потом на первых страницах печатали все газеты: самая красивая женщина страны и рядом я.

Обе мечты исполнились еще до того, как я закончил школу. Нужно было сесть и подумать, о чем мечтать дальше. Но времени спокойно подумать у меня просто не оставалось.

* * *

Очень скоро бóльшую часть времени я стал проводить на гастролях. У директора школы это не укладывалось в голове. Она была уверена, что это вранье и школу я элементарно прогуливаю. Меня вызвали к ней в кабинет для беседы, но накануне я позвонил продюсеру и в результате вместо меня в кабинет директора явился человек в пиджаке и с кейсом, который принес ей бумагу из Москвы с кучей гербовых печатей: «Уважаемая г-жа директор! Просьба отпустить мальчика в связи с предстоящими гастрольными поездками по следующим городам страны…». Далее — список городов на полстраницы.

Я бы с удовольствием посылал всех этих тетенек в идиотских очках. На вопрос: «Где домашнее задание?», я бы отвечал им: «Пошла на хер, кобыла невнятная! Ты в состоянии представить, люди какого уровня приходили вчера на мой концерт?!» Но ничего этого не было. Я всего лишь хлопал ресницами и обещал, что больше такое не повторится.

Постоянные беседы: с учителями, с классной руководительницей, с завучем, с квадратной директоршей школы… По росту в классе я стоял вторым с конца. Взгляд жалобный, тощее детское лицо… Делаешь невинные глазки, обещаешь все, что они хотят, — и до завтра можешь жить спокойно.

Учителей я боялся. Это было что-то иррациональное. Я знал, что по-настоящему серьезные неприятности организовать они мне не смогут… точно не смогут… и все равно боялся. Страх возникал сразу же, как только они подходили поближе и начинали на меня смотреть.

Я думаю, это следы СССР. В школу я пошел ровно в том году, когда началась перестройка. А когда СССР развалился, мне еще не исполнилось и двенадцати. Но я и до сих пор оговариваюсь «советское», имея в виду «наше», «русское». Любой, кто хотя бы краешком застал СССР, полностью избавиться от этого не сможет уже никогда. Это просто не лечится.

Как рак. Как пристрастие к героину.

Весной того года я с портфельчиком шел из школы, а из половины окон звучали мои песни. После «Поколения-94» все стало меняться очень быстро. Официально я продолжал числиться учащимся средней школы. Но до выпускного девятого класса доучился с трудом. Было ясно, что перейти в десятый мне просто не позволят. Директор школы прямо говорила, что видеть меня больше не может. Только ради того, чтобы я исчез, на выпускных экзаменах учителя натягивали мне троечку. Школьной программы я не знал совершенно.