Главные роли - Метлицкая Мария

Гостья ее – Валечка-вторая жила с матерью, Верой Игнатьевной, слабенькой и интеллигентной старушкой. Жили, надо сказать, душа в душу – без бытовых склок, претензий и взаимных упреков. Вот ее-то беременность была вполне запланированной и продуманной. Несколько лет они с матерью этого горячо ждали, боясь даже затрагивать эту тему. Мать была в курсе Валечкиного семилетнего и тайного романа с женатым сослуживцем. Раз в неделю, в среду, с обеда Вера Игнатьевна уезжала к подруге в Измайлово, а Валечка – завитая и крепко надушенная, принимала своего возлюбленного. В среду у нее был библиотечный день. Валечка, конечно же, напридумывала себе сложносочиненный роман, а дело-то было совсем простое. Ее предмет, слегка уставший от семейных хлопот лысоватый сорокалетний научный работник, просто позволял себе слегка расслабиться. Пылкая, трепетная, печально-загадочная Валечка вполне позволяла ему почувствовать себя мужчиной. Когда ее затошнило и совпали все остальные признаки, прежде всего, конечно же, она все сообщила потрясенной матери. И, крепко подумав, будущему папаше они решили ничего не говорить. Хотели, конечно же, девочку. К чему нарушать их женский монастырь? Да и с девочками, как им казалось, спокойнее. Этот ребенок принадлежал только им двоим. Безраздельно. Жалкий, приходящий тайком, осторожно и ненадолго, этот нелегальный папаша в их схему категорически не вписывался. Решили так: лишняя травма для ребенка. Лучше придумать отца-героя, летчика или полярника, безвременно и героически погибшего. Это они постановили на своем маленьком и дружном семейном совете. С прежней работы Валечка быстро уволилась и перешла в библиотеку у дома – ближе, спокойнее, легче и к тому же без потери декретных. Новую подругу она пригласила к себе на следующий день – с ответным визитом. Мама, Вера Игнатьевна, испекла любимый лимонный кекс, чай накрыли в столовой. Посидели тепло и уютно, оживленно беседуя. Провожать до дому Валечку-старшую (определили ее так – и действительно, она была старше подруги на четыре месяца) пошли вместе с мамой.

Чуть позже, уже оформив декрет, они создали себе четкое расписание и план: в 12 дня они встречались на полпути, у булочной, и два часа активным шагом, с передышками, конечно, фланировали по улицам. Обедать приходили к Валечке-младшей. Вера Игнатьевна старалась приготовить что-то легкое и полезное для своих девочек, как говорила она. Были это, как правило, овощные супы, морковные котлеты или мясное суфле. Валечки обедали и ложились отдыхать. Валечка-младшая обычно дремала, а ее подруга читала какой-нибудь старый, добротный детектив. Теперь они стали неразлучны, почти родными людьми, и если срывалась прогулка (погода или неважное самочувствие), то тосковали друг по другу и перезванивались по несколько раз в день. Мать Валечки-младшей, Вера Игнатьевна, была счастлива – теперь ей не так страшно было думать о своей смерти: у дочери появился близкий человек. В роддом Вера Игнатьевна первую отвезла свою дочь и так и осталась там до вечера в вестибюле с Валечкиным легким плащиком и туфлями в руках. Валечка-младшая родила легко и довольно быстро, опровергнув тревогу врачей, обозначивших ее неприятным словом «старородящая».

Родила она мальчика, вполне здорового и крупного, испытав какое-то мимолетно прошелестевшее в сознании разочарование и недоумение. Справятся ли они с мальчиком? С девочкой все было бы как-то понятнее. Через пять дней ее встречали мать и верная подруга. А дома, развернув пеленки и поохав, все восторженно и растерянно замерли над ребенком. Мальчика назвали Антошей. Через две недели, ночью, вызвав такси, Вера Игнатьевна отвезла в роддом и вторую Валечку и там же осталась ждать в вестибюле больницы. Утром, не получив никаких радостных известий, говорила с врачами. Оказалось все непросто – решили делать кесарево. Вера Игнатьевна домой не поехала, периодически звоня дочери из автомата – справляется ли? И докладывала последовательность событий. К обеду Вере Игнатьевне сообщили, что родилась девочка – очень маленькая, слабая, с кучей медицинских проблем. Вера Игнатьевна сдвинула брови, вспомнила свою непростую жизнь, глубоко вздохнула и начала разговор с акушером и педиатром четко и, как казалось ей, профессионально (в войну полгода она проработала медицинской сестрой в госпитале).

– В?ходим! – бормотала она, спеша домой. Внука и дочь она не видела почти сутки. Дома металась всполошенная и измученная Валечка-младшая, разрываясь между стиркой, глажкой, кормлениями и бесконечными и изнуряющими сцеживаниями – молока у нее было в избытке. Ребенок, румяный и крупный младенец, спал мало, а вот ел и кричал с удовольствием. Вера Игнатьевна разрывалась на части – дома дым коромыслом, раз в день непременно в больницу к Валечке-старшей – тефтели, кисель, отжатый постный творожок. Но все кончается, кончилось и это. Валечку-старшую с дочкой она решила забрать пока к себе – ну, во-первых, ей нужен еще серьезный уход – послеоперационные швы, начинающийся мастит – не дай Боже, слабенькая девочка очень плохо брала грудь. В общем, питание, обработка швов, короче говоря, уход, уход и еще раз уход. Валечка-младшая тоже валится с ног – ничего не успевает. Что разрываться между двух домов? Проще крутиться всем вместе. Так и порешили. О том, что это было за время, говорить не приходится, но прошло и это. И Валечка-старшая вместе с дочкой наконец отправилась домой. Девочку, кстати, они сообща назвали нежным именем Ариша. Ариша была спокойной, вернее, слабой – ела еле-еле, кричать не кричала, так, слабенько, как мышонок, попискивала и кряхтела. Никакого сравнения с громогласным Антошей. Но все же, думала Вера Игнатьевна, лучше так, чем по-другому. Все-таки мальчик здоровый, тьфу-тьфу. Но постепенно все вошло в свой ритм, и вновь образовался четкий распорядок. Две молодые мамаши гордо выгуливали свои разноцветные коляски – розовую и голубую. Через год встал вопрос о выходе на работу. Жить-то на что-то надо. Тамбовская тетка приезжать в Москву категорически отказывалась – огород, куры, поросенок. Слабенькой Арише путь в ясли был заказан, и героическая Вера Игнатьевна девочку предложила забрать к себе – на световой день. Деваться было некуда. Ариша не уставала болеть, насморк плавно перетекал в ангину, ангина в бронхит и даже в пневмонию. Болели теперь они на пару со здоровым Антошей, что поделаешь, контакт! Валечка-старшая переживала ужасно – все понимала, незаслуженно страдает вполне здоровый и крепкий ребенок. Но выход нашелся – тамбовской тетке пообещала платить – получалось ползарплаты, а куда деваться? Та на этих условиях согласилась и, приехав, тут же завела себе сберкнижку, куда требовала четко десятого числа относить положенные ей деньги. Спустя год на работу вышла и Валечка-младшая – на полдня к себе в библиотеку, необременительно. Вера Игнатьевна устроилась в детский сад бухгалтером – работа до обеда и дальний прицел – вскоре внуки окажутся в ее же детском садике. А она там – свой человек. Все под присмотром. Дружба Валечек за эти годы только укрепилась, стала прочнее, фундаментальнее, и уж совсем непонятно было им обеим, как они вообще раньше жили друг без дружки. К школе Антоша был крупным кудрявым ребенком, с ярким румянцем на пухлых щеках, вполне подготовленным бабушкой – бегло читал, считал до ста, знал наизусть большие отрывки из «Евгения Онегина». А вот Ариша была по-прежнему хилой, раздражительной и плаксивой, внешне вполне отражала свою натуру и природу – худющая, бледная до синевы, блеклая, с жидкими бесцветными волосиками и вечно печальным выражением лица. К школе она оказалась совершенно не подготовленной – что поделаешь? У тамбовской тетушки свои критерии воспитания. Валечка-старшая все это, конечно же, понимала, сравнивала дочь с сыном подруги, переживала, расстраивалась, по-матерински, не зло, завидовала, мечтала спровадить тамбовскую родственницу, а деваться-то было некуда! Верила, что Ариша все наверстает, выправится – как жить без надежды? В школу провожали детей вместе, естественно, в один класс – напуганных, торжественных и важных, намертво зажавших в ручонках разноцветные астры. Валечки, глядя на своих первоклашек, умилялись и смахивали слезы, Вера Игнатьевна стояла, гордо подняв седую усталую голову, а тамбовская тетка тайком перекрестила обоих детей. Антоша, проинструктированный строгой бабушкой, был важен и молчалив.

– Ты теперь взрослый человек, почти мужчина, один на нас на всех, и главная твоя задача, кроме отличной учебы, разумеется, охранять и оберегать Аришу, твоего первого друга и практически сестру.

Учился Антоша вполне прилично, не отличник, но твердый хорошист, немного хромало поведение – темперамент! А вот Ариша хромала по всем предметам, не уставая заодно активно и почти безостановочно побаливать. Ответственный Антоша часами висел на телефоне, объясняя простуженной Арише уравнение или задачку по физике.