Михаил Ходорковский. Узник тишины: История про то, как человеку в России стать свободным и что ему за это будет - Панюшкин Валерий

Однако же за реструктуризацию по закону должны были проголосовать все кредиторы Бразилии. Но кредитор Кеннет Дарт, держатель 6 % бразильских векселей прощать долги Бразилии отказался. Бедная Бразилия! У нее по внешним долгам процентов каждый год набегало чуть ли не больше, чем должна она была Кеннету Дарту. Начались суды и переговоры, и хитрости всякие, и очернительные статьи в прессе.

Говорят, в Бразилии даже взрывали офис Дарта.

Но пришлось Бразилии Дарту заплатить, чтоб все остальные ее кредиторы могли простить бразильские долги. С Дартом, конечно, поторговались. Вместо 1,4 миллиарда он получил 980 миллионов. Прибыль его составила 605 миллионов — почти вдвое против той суммы, которую он потратил на приобретение бразильских долгов.

Если посмотреть газеты, то найдешь, что в 1991 году Дарт купил акций Federal Home Loan Mortage на 300 миллионов долларов, и прибыли получил 333 %. А в 1995 году Дарт вложил 269 миллионов долларов в Salomon Inc. и получил 186 % прибыли.

Еще в 1995 году Кеннет Дарт стал скупать небольшие пакеты акций российских нефтяных компаний. «Ноябрьскнефтегаз», «Юганскнефтегаз», «Томскнефть» — всякий раз компания Dart Management через дочерние свои фирмы вроде компании Acirota покупала чуть больше десяти процентов акций, чтобы иметь по российским законам право созывать собрания акционеров.

Десять лет спустя, отнимая у Ходорковского ЮКОС, государство будет действовать не так, как действовал Дарт против Ходорковского, а, скорее, как Ходорковский против Дарта, но вдобавок еще и грубо, на каждом шагу применяя тупую, но необоримую свою силу, разоряя походя акционеров компании и просто страну.

А Дарт в 1999 году играл. Надо признать, играл против Ходорковского изобретательно и даже красиво. Играл, вероятнее всего, исключительно ради прибыли для одного себя, но не без пользы для акционеров ЮКОСа и для страны. И даже не без пользы для самого Ходорковского.

Два года Дарт ничего не предпринимал. Но в 1997-м, когда российский фондовый рынок стал расти и Михаил Ходорковский стал отстраивать ЮКОС, заставляя своих акционеров обменивать акции входивших в ЮКОС компаний на единую акцию ЮКОСа, Дарт через своего московского представителя впервые обратился к Ходорковскому с предложением выкупить у него, у Дарта, акции «Томскнефти». Рассказывают, будто Ходорковский предлагал тогда Дарту продать акции «Томскнефти» на 500 % дороже их рыночной цены, но Дарт отказался, полагая, что можно получить с Ходорковского больше.

Одним словом, в цене они не сошлись. Началась кампания в прессе. Ходорковского обвиняли, что он, дескать, консолидирует ЮКОС железной рукой и не щадит миноритарных акционеров, которые разоряются от того, что Ходорковский заставляет их обменивать акции своих предприятий на единую акцию ЮКОСа по курсу, который диктует Ходорковский. Еще Ходорковского обвиняли в том, например, что в феврале 1998 года руководство ЮКОСа на заочном собрании акционеров (то есть созвонились друг с другом по телефону)приняло решение взять большой кредит, и тем на несколько лет вперед лишило миноритарных акционеров прибылей, не спросив, хотят ли миноритарные акционеры лишиться прибылей сейчас ради будущих гипотетических доходов.

Ходорковский поначалу явно проигрывал пиаровскую войну Дарту. Дарту сочувствовали все включая либералов и реформаторов из правительства. Возможно, Ходорковский проигрывал потому, что пиар-служба ЮКОСа досталась Ходорковскому от прежнего руководства, и сама была недовольна нововведениями в компании. До увольнения пиар-службы руки у Ходорковского дошли только в 1998 году. А сейчас, в 2005 году, бывшие пиарщики Ходорковского, уволенные за то, что проиграли газетную войну Дарту, свидетельствуют против Ходорковского в телевизионных эфирах и тем мстят, как мстит раненному льву обиженная когда-то собачонка.

С другой стороны, многих миноритарных акционеров ЮКОСа в 2005 году я прошу поговорить со мной и рассказать, как Ходорковский, отстраивая компанию, обижал их, но они все отказываются. Не успеваю я обрадоваться, что вот ведь есть же люди, отказывающиеся свидетельствовать против поверженного врага, как тут же бывшие миноритарные акционеры мотивируют отказ тем, что не видят смысла, не понимают, зачем бы это им сейчас рассказывать правду. С середины девяностых они привыкли использовать журналистов только чтоб бороться за прибыли при помощи создания общественного мнения. И я не могу убедить их, что правду надо рассказывать, чтоб жить в нормальной стране.