Мертвые могут танцевать: Путеводитель на конец света - Стогоff Илья

3

Главный туристический аттракцион Тывы — это монумент «Центр Азии». На берегу серого, грязного Енисея стоит рушащаяся бетонная болдовина. Именно так выглядит центр безбрежного континента.

Москва так и не осилила роль Третьего Рима — ну, так хотя бы центр Азии станет наш. Думаю, за этим-то Тыву и присоединяли. Да только нет ничего важного в центре Азии. Точка как точка. Она совершенно ничего не означает.

Произнося слово «Азия», каждый представляет что-то свое. Один — минареты Стамбула. Другой — китайские пагоды. Эту дыру не захочет представлять никто. Тут ничего нет. Сюда совершенно незачем ехать.

Центр Азии лежит в Тыве. А центр мира совсем в другом месте. Об этом не принято говорить вслух, но у мира действительно есть центр. И русские всегда находились от этого центра страшно далеко. Поэтому-то в моей стране так невыносимо жить.

Еще одна местная достопримечательность: самый маленький буддийский монастырь России Цеченлинг. Он расположен в городе Кызыле, столице Тывинской республики. Построен монастырь на личные средства министра РФ по чрезвычайным ситуациям Сергея Шойгу.

Архитектору хотелось изобразить что-нибудь в тибетском стиле. Из этого ничего не вышло. Цеченлинг — зрелище унылое. Ободранный фасад. Безграмотные монахи. Запах благовоний, в котором больше нет ничего благого, — одна вонь. Обидно, но так же последнее время выглядят монастыри и моей собственной родины.

От великих русских монастырей остались ободранные фасады, безграмотные монахи и запах свечей. Кто сегодня поймет, зачем звонят колокола Троице-Сергиевой лавры? Каков смысл существования Оптиной пустыни и Валаама? Кто вспомнит имена похороненных здесь святых?

Когда-то на месте России располагалась Атлантида. Вернее, град Китеж. Потом все, что здесь было, превратилось в отражение на серой воде, а освободившееся пространство заселили совсем другие люди. По наследству им достались непонятные имена городов и рек. Не досталось только истории, на которую можно оборачиваться, чтобы стало полегче.

4

Как-то на Филиппинах я слышал, как здоровенный русский мужчина через переводчика объяснял аборигенам, что такое Россия, из которой он приехал. У мужчины были красные, сгоревшие на солнце уши, мохнатая грудь и золотой православный крестик на груди.

— Короче, где находится Америка, ты знаешь?

Крошечные аборигены кивали черными головами:

— Конечно! Все знают, где находится Америка!

Русский расплывался в улыбке:

— Ну, вот! А все остальное в мире, это Россия и есть!

В середине 1980-х СССР вывел войска из Африки и Латинской Америки. В 1989-м последний русский солдат ушел из Афганистана. То, что завоевывалось веками, теперь отдавали за просто так. Еще два года спустя русские ушли из Германии. Спустя еще год — из Прибалтики, Закавказья и Средней Азии. Думаю, и это не предел. Скоро ведь все будет иначе… Рано или поздно русские солдаты уйдут и из Татарстана, и из Якутии. Сожгут собственные базы на Каспии и на Курилах. Поймут, что не в силах удерживать Приамурье и Кольский полуостров. Отведут танки от казахской границы. Бросят остатки флота на Камчатке и Черном море…

В 1992-м (еще до Чечни) восстала крошечная буддийская Тыва. Тывинцы — охотники, оружие есть в каждом доме. Низенькие кривоногие люди объявили о выходе из состава России и начали район за районом зачищать территорию от белых. В тот раз бунт продолжался полгода. Его удалось-таки раздавить шипастыми траками русских БТРов. Но что будет, когда восстанет вся Сибирь?

5

Полтора века назад столицей Индии была Калькутта. Город населяли юные британские джентльмены в пробковых шлемах. Едва прибыв к месту службы, джентльмены объявляли, что для работы им необходимы переводчицы в возрасте от 14 лет. Набрав штат сотрудниц, молодые люди запирались дома и потом месяцами не выходили наружу, занимаясь только курением опия и штуками, рядом с которыми сексуальная революция хиппи — детский лепет.

Калькутта считалась самым развращенным городом мира, а второе и третье места делили Сайгон и Таити. Это были уже владения Франции. Французские джентльмены не носили пробковых шлемов, но в остальном от британских сверстников старались не отставать. Колониальный чиновник, гарем которого состоял менее чем из сотни туземок, мог считаться вполне нравственным типом.