Мое прекрасное несчастье - Макгвайр Джейми

— Что? Они же только начали встречаться!

— Мне нужно выпить, — сказала я, идя на кухню.

Трэвис усмехнулся, глядя, как я роюсь в шкафчиках.

— Гулька, он пошутил.

— Разве? — сказал Шепли.

— Я не говорил про ближайшее будущее, — уклонился от прямого ответа Трэвис. Он повернулся к Шепли и проворчал: — Спасибо огромное, придурок.

— Может, теперь ты перестанешь все время болтать об этом. — Шепли заулыбался.

Я налила стакан виски, залпом выпила и поморщилась, когда жидкость обожгла горло.

Трэвис нежно обнял меня сзади.

— Гулька, я не делаю тебе предложения. Это просто татуировки.

— Знаю. — Я кивнула и налила себе еще.

Он забрал бутылку из моих рук, закрутил крышку и поставил обратно в шкафчик. Я не повернулась, но все равно оказалась лицом к нему, когда Трэвис потянул меня за бедра.

— Ладно. Сперва мне стоило поговорить с тобой, но я решил купить диван, а потом одно пошло за другим. Я чересчур уж воодушевился.

— Трэвис, все происходит слишком быстро. Ты упоминал про переезд сюда, только что заклеймил себя моим именем, говоришь, что любишь. Я… просто не успеваю в себя прийти.

— Вот, ты психуешь, а я просил тебя этого не делать.

— Мне сложно! Ты узнал про моего отца, и все, что раньше испытывал ко мне, теперь вдруг удвоилось!

— А кто твой отец? — спросил Шепли, раздосадованный, что он не в теме.

Когда я не ответила, он вздохнул.

— Кто ее отец? — спросил Шепли у Америки.

Подруга пренебрежительно покачала головой, а лицо Трэвиса исказилось от возмущения.

— Мои чувства к тебе не имеют никакого отношения к твоему отцу.

— Завтра мы идем на вечеринку для пар. Это важное событие, где мы заявим о наших отношениях или что-то в этом духе. А теперь у тебя на руке мое имя, да еще изречение о том, что мы принадлежим друг другу! Бред какой-то! Да, я психую!

Трэвис сжал ладонями мое лицо, прильнул ко мне в поцелуе, затем поднял и посадил на столешницу. Он попытался проникнуть в мой рот языком, я сдалась, и парень застонал.

Его пальцы впились в мои бедра, он придвинул меня ближе и сказал у моих губ:

— Ты такая горячая штучка, когда злишься.

— Хорошо, — выдохнула я. — Теперь я спокойна.

Он улыбнулся, довольный, что его план сработал. Ему удалось меня отвлечь.

— Гулька, все по-прежнему. Только ты и я.

— Вы просто чокнутые, — сказал Шепли, качая головой.

Америка игриво ударила своего парня по плечу.

— Эбби сегодня тоже кое-что купила для Трэвиса.

— Америка! — возмутилась я.

— Ты нашла платье? — с улыбкой спросил Трэвис.

— Ага, — ответила я, обвивая его руками и ногами. — Завтра твоя очередь психовать.

— С нетерпением жду, — сказал он, подхватывая меня со столешницы.

Когда Трэвис понес меня по коридору, я помахала рукой Америке.

В пятницу после занятий мы с Америкой поехали в центр города, чтобы привести себя в порядок. Сделали маникюр и педикюр, депиляцию воском, автозагар, подкрасили волосы. Когда мы вернулись в квартиру, то увидели, что все заставлено букетами роз. Красные, розовые, желтые и белые — мы словно оказались в магазине цветов.

— Боже! — завизжала Америка, заходя внутрь.

Шепли с гордостью огляделся.

— Мы пошли купить вам по цветочку, но решили, что одного букета точно не хватит.

Я обняла Трэвиса.

— Парни, вы потрясающие. Спасибо!

Трэвис шлепнул меня по попке.

— Гулька, до вечеринки осталось полчаса.

Парни переоделись в комнате Трэвиса, а мы с Америкой облачились в наши платья у Шепли. Когда я застегивала серебристые босоножки на высоком каблуке, в дверь постучали.

— Пора на выход, девчонки, — сказал Шепли.

Америка переступила порог, и ее кавалер присвистнул.

— Где она? — спросил Трэвис.

— Эбби возится с босоножками, — объяснила Америка. — Она будет через секунду.

— Голубка, ожидание убивает меня! — позвал Трэвис.

Я вышла из комнаты, поправляя платье, и Трэвис обомлел.

Америка толкнула его в бок, и он моргнул.

— Черт возьми.

— Готов психовать? — спросила Америка.

— Не собираюсь, она выглядит потрясающе, — сказал Трэвис.

Я улыбнулась и медленно повернулась к нему спиной, демонстрируя глубокий вырез.

— Отлично, вот теперь я психую, — сказал Трэвис, подходя и разворачивая меня.

— Не нравится? — спросила я.

— Тебе понадобится что-то сверху. — Он подбежал к вешалке и наспех набросил мне на плечи куртку.

— Трэв, она не сможет ходить так целый вечер. — Америка ухмыльнулась.

— Эбби, ты очень красивая, — сказал Шепли, словно извиняясь за поведение Трэвиса.

— Да, это так, — заговорил тот, но слова давались ему с трудом. — Ты выглядишь бесподобно, но не можешь пойти в этом. Твоя юбка! Ого, ноги!.. Да, юбка слишком короткая, и это не юбка, а только половинка! У нее же нет спины!

Я не могла сдержать улыбки.

— Трэвис, это такая модель.

— Вы с ним существуете для того, чтобы мучить друг друга? — Шепли нахмурился.

— У тебя есть платье подлиннее? — спросил Трэвис.

Я осмотрела свой наряд.

— Спереди оно, вообще-то, довольно скромное. Просто спина слишком открытая.

— Голубка!.. — Трэвис поежился в преддверии следующих слов. — Я не хочу, чтобы ты злилась, но не могу повести тебя в дом братства в таком виде. В первые же пять минут я расшибу кому-нибудь нос.

Я встала на носочки и поцеловала Трэвиса в губы.

— Я верю в тебя.

— Вечер превратится в пытку, — простонал Трэвис.

— Он будет восхитительным, — обиженно проговорила Америка.

— Зато прикинь, как легко будет снять это платье, — сказала я, целуя Трэвиса в шею.

— В этом-то и дело. Все парни подумают о том же самом.

— Но только ты все узнаешь, — проворковала я.

Трэвис ничего не ответил, и я отстранилась, чтобы увидеть выражение его лица.

— Ты правда хочешь, чтобы я переоделась?

Он тщательно осмотрел мое лицо, платье, потом ноги и наконец выдохнул.

— Не важно, во что ты одета. Выглядишь роскошно. Мне нужно привыкнуть к этому, да? — Я пожала плечами, и он покачал головой. — Мы уже опаздываем. Идем.

Пока мы шагали от машины к дому «Сигмы Тау», я жалась к Трэвису, чтобы согреться. На улице было туманно, но не слишком холодно. Из подвального помещения доносилась громкая музыка, и Трэвис покачивал головой в такт.

Когда мы вошли, все взгляды обратились в нашу сторону. Я не знала, почему именно на нас пялились: то ли из-за того, что Трэвис появился на вечеринке для пар, то ли потому, что он надел классические брюки, или все-таки дело в моем платье. Но факт оставался фактом: все присутствующие неотрывно смотрели на нас.

Америка наклонилась и прошептала мне на ухо:

— Эбби, я так рада, что ты тоже здесь. Я будто попала в фильм с Молли Рингуолд.

— Рада, что могу помочь, — пробурчала я.

Трэвис и Шепли забрали наши куртки и повели нас через всю комнату на кухню.

Шепли достал из холодильника четыре бутылки пива и вручил одну Америке, другую мне. Мы стояли на кухне и слушали, как «братья» Трэва обсуждают его последний бой. Сопровождавшие их девушки из сестричества оказались теми самыми пышногрудыми блондинками, которые приставали к Трэвису, когда мы впервые с ним заговорили.

Узнать Лекси было довольно просто. Я не забыла выражение лица этой девушки, когда Трэвис спихнул ее с коленей за оскорбление Америки. Блондинка с любопытством разглядывала меня, прислушиваясь к каждому слову. Я знала, что ей интересно, почему Трэвис Мэддокс считает меня неотразимой, и поняла, что пытаюсь ей что-то доказать. Я все время держалась за Трэвиса, добавляла где нужно остроумные замечания, шутила над новыми татуировками.

— Приятель, у тебя на запястье имя твоей девчонки? Что, черт побери, заставило тебя сделать это? — спросил Брэд.

Трэвис с гордостью повернул руку, демонстрируя мое имя.

— Я по ней с ума схожу, — сказал он, нежно глядя на меня.

— Да ты ее почти не знаешь. — Лекси усмехнулась.

— Я знаю ее достаточно. — Он нахмурился. — Думал, что татуировки тебя разозлили, а теперь ты ими хвастаешься?

Я поцеловала его в щеку и пожала плечами.

— Они нравятся мне все больше и больше.

Шепли и Америка спустились на нижний этаж, и мы, держась за руки, последовали за ними. Мебель стояла по периметру комнаты, освобождая центр для импровизированного танцпола. Как только мы оказались внизу, заиграла медленная музыка.

Трэвис не мешкая вывел меня на середину зала, обнял и положил мою ладонь себе на грудь.

— Я рад, что раньше не ходил на эти вечеринки. Я должен был привести сюда только тебя.

Я улыбнулась и прижалась щекой к его груди. Теплые ладони Трэвиса коснулись моей обнаженной спины.

— Все пялятся на тебя в этом платье, — сказал он.