Вдали от рая - Рой Олег

– Надежда есть всегда, – бодро заверил Михаил Львович. – Так уж тот, кто поумнее нас с вами, устроил этот бестолковый мир. – И продолжил: – Вторая проблема – ситуация в офисе. И тут, я думаю, ваши коллеги частично правы… Погодите, не кидайтесь в бой, дайте мне договорить. Правы лишь в том, что желают вам добра. Вы, дорогой мой, действительно нуждаетесь в отдыхе, так как действительно утомлены и действительно нездоровы. Помните, я говорил вам об этом во время нашей последней встречи?

Виктор покачал головой:

– Я тогда послушался вас, помотался по клиникам… Прошел кучу исследований и сдал тонны анализов, но все безрезультатно. Врачи ничего не нашли.

Одна из кустистых бровей адвоката поднялась вверх.

– Вот как? Странно… Тогда, раз уж мы с вами плавно перешли к обсуждению третьей проблемы, позвольте рекомендовать вам уникального специалиста. Леша Челищев, мой старый друг.

– Он терапевт? – недоверчиво уточнил Виктор. – Или невропатолог?

– Вообще-то психиатр… но пусть вас не пугает это слово, – заторопился адвокат, подметив, как передернуло Волошина. – Я бы назвал Алексея Челищева человековедом. Исследователем человеческой души в ее самых необычных проявлениях! Когда-то в незапамятные времена мы с ним вместе учились на юридическом. Но чем чаще он на практике общался с преступниками, тем больше рассуждал о том, почему тот или иной человек совершил преступление, что его заставило так поступить, где скрывались предпосылки… Одним словом, он понял, что будущая профессия не дает ответа на эти вопросы, и, бросив юридический, поступил в медицинский. Сделал потрясающую карьеру, его имя специалисты во всем мире произносят с трепетом… Правда, он на днях отбывает в Англию, где будет читать лекции, но ради вас я мог бы устроить один визит…

Волошин согласился без особой охоты. Психиатрам он не верил – даже самым именитым. Даже несмотря на то, что Вера была по специальности именно психиатром. В глубине его души угнездилось твердое убеждение, что она – единственный человек на земле, способный его вылечить. Но ее медицинская специальность тут абсолютно ни при чем…

Словно желая кому-то что-то доказать, Волошин поселился в пятизвездочном отеле на набережной в не просто удобном, а даже роскошном двухкомнатном номере. В конце концов, он мог себе это позволить – что бы там ни решили между собой Валерка с Сашкой, он все еще оставался владельцем одного из лучших агентств недвижимости в Москве, и на его банковском счету имелась солидная сумма.

Чтобы не столкнуться с Эльвирой и ее табором (Виктор не сомневался, что она постоянно караулит его во дворе дома на Гоголевском), он отправил за вещами Юру, приказав забрать и привезти в отель кое-какие необходимые вещи – ноутбук, одежду и так далее. Получив все это, он с комфортом обосновался в номере, поужинал, без всякого аппетита, в ресторане отеля и завалился спать.

Сразу после десяти часов утра его разбудил звонок мобильного. Номер, высветившийся на дисплее, был ему незнаком.

– Виктор Петрович? – раздался в трубке голос, который Волошин сразу узнал. Он принадлежал тому самому неприятному следователю из прокуратуры, к которому они ездили с Юрой и Михаилом Львовичем. В памяти у Виктора сразу возникли холодные милицейские глаза, неотступно следившие за каждым движением его водителя, так некстати влипнувшего в историю.

– Чем могу быть полезен? – сдержанно и как можно более равнодушно поинтересовался Волошин.

– Да пара вопросов у меня к вам… Начнем вот с чего – вы, случаем, не знаете, что он там делал-то, Васильцов наш, а? На том самом Сиреневом бульваре? Ну и расскажите заодно, как вы сами вместе с вашим Юрой там оказались и за какой надобностью?..

Сердце у Волошина нехорошо ухнуло и провалилось куда-то под пятку. Странное было ощущение: вроде и нечего особенно скрывать, а вроде и чувствуешь себя не то жертвой, не то преступником…

– А разве мы не говорили об этом у вас в кабинете? – со всей возможной легкостью в тоне, пытаясь потянуть время, спросил он. – Мне кажется, все это обсуждалось…

– Неужели? – ехидно, как показалось Виктору, переспросил следователь. – Надо же, запамятовал. Так что же вы мне говорили?

И Волошин рассказал ему, что знал. Ну, разумеется, не все и не совсем точно – Верино имя, во всяком случае, не упоминалось вовсе, и ее таинственная квартира тоже. В его вольном изложении вся эта история выглядела примерно так же правдоподобно, как знаменитое: «Поскользнулся, упал. Очнулся – гипс». Волошин поведал, что в тот день они вместе с водителем заезжали на Сиреневый бульвар посмотреть квартиру, которую их риелторской фирме предложили для продажи. В каком доме, какая квартира? Да помилуйте, господин следователь, разве ж он сейчас это упомнит!.. В подъезде спал бомж, о которого Юра буквально споткнулся, ну и разбудил, естественно. Этот бродяга проснулся, заголосил, полез драться… Не в себе он был, это точно. И кто же мог узнать в бомже известного банкира?! Ну, Юре и пришлось поучить его немножко: утихомирить, вывести на воздух, усадить на лавочку… Но мы же все это уже рассказывали у вас в кабинете, и не так давно!

Излагая всю эту ахинею, Волошин истово надеялся про себя, что следователь, незнакомый с реалиями его бизнеса, скушает-таки малоправдоподобные подробности происшедшего. И то, что глава крупной фирмы сам (ха-ха!) потащился смотреть какую-то двушку в Измайлово. И то, что его телохранитель стал бы связываться с бомжом, если бы дело не затрагивало его шефа. И то, наконец, что сам Волошин ничего уже не помнит, не знает, не ведает – ни про дом, ни про Васильцова…

Пожалуй, прежний Виктор Волошин сумел бы соврать и умнее, и изобретательнее. Более того, прежний Волошин давно бы уже, вероятно, разыскал женщину, имевшую прямое отношение ко всей этой странной истории, – как бы она ни пряталась, как ни скрывалась! – и не позволил бы любовной лихорадке так затянуть себя в ил, чтобы не быть в состоянии задать этой женщине даже простейшие вопросы. Однако прежнего Волошина, как он сам признавался себе без лишней горечи, не было уже и в помине. А раз так – стоило ли изощряться во вранье перед несимпатичным следователем, если нынешнему бизнесмену и риелтору почти наплевать уже было и на собственное имя, и на деловую репутацию, и на то, верят или не верят ему люди?

И все же, изложив свою, пусть малоправдоподобную, но все же стройную версию событий на Сиреневом бульваре, Виктор, почти по инерции, поинтересовался:

– А почему вы вдруг об этом спрашиваете? Насколько я помню, дело это было закрыто за отсутствием состава преступления, так ведь это у вас называется?

Собеседник замялся.

– Да тут новое дело образовалось… – нехотя признался он наконец. – Нашли недавно труп одного гражданина, который уже почти год как считался без вести пропавшим. Тезка ваш, Виктор Клочков. Спортсмен, фехтовальщик, чемпион страны, большие надежды подавал… А потом вдруг случилось с ним то же самое, что с Васильцовым. Озлобился, замкнулся в себе, бросил спорт, из дома ушел, жену молодую оставил…

– Я ничего не понимаю! – рассердился Волошин, который никак не мог взять в толк, зачем ему все это говорят. – Какая может быть связь между инфарктом бомжа в измайловском скверике и этим вашим новым убийством?

– Возможно, там тоже не было никакого убийства, – задумчиво проговорил следователь. – Клочкова, вернее, то, что от него осталось, в Москве-реке выловили. Мог и сам утопиться. Веревка, камень на шею – все как положено… Но плавал он там всего несколько дней. А до этого, оказывается, наш спортсмен, считавшийся без вести пропавшим, преспокойненько снимал квартиру на Сиреневом бульваре. В том самом доме, в том самом подъезде, и – вы будете очень смеяться! – на том же самом шестом этаже, где вы и обнаружили Васильцова. Причем, как его квартирная хозяйка рассказывает, всю плешь ей проел, пока уговорил сдать ему ее хибарку. Две штуки бачей ежемесячно платил – это за однокомнатную-то на окраине! Очень, видать, нужно было парню там поселиться… А? Что скажете? Не считаете ли вы странным такое совпадение?

Но Виктору нечего было сказать в ответ. Конечно, история со спортсменом выглядела не менее, а то и более загадочной, чем история с бывшим банкиром Васильцовым. Но Волошину больше не хотелось решать головоломок. Тем более что он смутно догадывался – эти случаи как-то связаны с Верой и явно не характеризуют ее с хорошей стороны. А ничего плохого он о ней знать не хотел. Как не хотел ни о чем думать, ничего предпринимать, ни с чем бороться…

– Меня совершенно не интересуют эти ваши совпадения, – жестко проговорил он. – И я не понимаю, какое это имеет отношение ко мне или моему охраннику.

– Ну что ж, – отвечал следователь, как показалось Волошину, еще более ехидно. – Извините, что побеспокоил. До свидания.