Худловары - Шелли Мерси

Было в этом тосте что-то подозрительно знакомое, почти цветаевское: «Моим стихам, как драгоценным винам, придет черед…». Ну, черед-то придет, да только вдруг ты к тому времени бросишь пить или просто не сможешь уже? К чему тогда драгоценные вина и колонные залы?

Увы, к этой правильной мысли я не прислушался. Может, потому, что тост был сказан практически на том же месте, откуда в прошлом веке успешно метнули бомбу в русское самодержавие. А может, повлияло то, что после тостов мы пошли кататься на кораблике по рекам и каналам Питера. Такие прогулки отлично поддерживают революционное настроение: с воды город видится совсем иначе, чем с улиц, вся его мрачная декартова решетка взламывается на раз. Живая метафора больших перемен с помощью совсем небольших действий — и, видимо, главная тайна крейсера «Аврора».

# # #

Следующий раз мы пересеклись с Антоном в Москве, в знаменитом притоне «Журнала.ру» в Калашном переулке. Уже во время поисков этого призрачного переулка стало ясно, что для сдвига башни в столице совершенно не нужно плавать по каналам или встречаться в специальных пидорских садиках.

Карта Москвы похожа на мозг, надежно захваченный пришельцами; однако пришелец-новичок, решивший прогуляться по центру, даже с картой легко заблудится в первые же полчаса. Если в Питере ты четко знаешь, что свернуть четыре раза налево — это все равно что никуда не ходить, то в Москве две улицы, начинающиеся как параллельные прямые, очень незаметно расходятся в противоположные концы города, и Лобачевский хихикает в гробу. Случайно выскочить на красивую площадь так же легко, как вляпаться в помойку — зато пидоров встретишь и там, и там.

К подъезду главного московского интернет-притона я добрался уже затемно, в компании двух хорошо упитанных крыс — и кажется, был готов ко всему. Однако внутри мне довелось испытать сразу несколько шоков развиртуализации.

Первым делом я отправился в туалет. Двигаясь в подсказанном направлении по темному коридору, я наткнулся на крупного мрачного человека. «Леха!» — сказал я и протянул руку. Человек что-то буркнул в ответ и протянул мне клочок бумаги. «Наверное, плохо у них тут с бумагой с сортире», — подумал я. Но то, что дал мне крупный человек, было мелковато и жестковато. Войдя в ярко освещенный санузел, я разглядел подарок: визитку Темы Лебедева.

Остальные корифеи Рунета отличались от своих виртуальных образов еще сильней. Саша Гагин был похож на испанского актера Сержи Лопеса из французского фильма «Порнографическая связь». Зато Норвежский Лесной оказался копией Иисуса Христа в натуральную величину. Когда он начинал что-то нести, окружающие сионисты говорили: «Лесной, а сделай-ка руки вот так…» — и он успокаивался.

Женю Горного я узнал сразу. Но не успел порадоваться такому совпадению виртуала и реала, как Горный тут же проявил способности, о которых я и не подозревал в Сети. Лукаво предложив «покушать яишенки», он умудрился заставить меня вымыть целую гору грязной посуды под надписью «Протравлено от тараканов».

Впрочем, на мою реальную физиономию тоже реагировали странно. Узнав, кто я такой, Настик Грызунова истерически засмеялась и куда-то убежала. До сих пор не знаю, что с ней тогда случилось.

Во всем этом бардаке серьезными людьми казались только двое. Золотозубый Андрей Левкин, похожий на бандита в завязке, тихо сидел за компом в самой дальней комнате и делал Полит.ру, как бы давая понять, что все эти детские тусовки с бухлом ему глубоко по барабану. Да еще время от времени где-то на заднем плане мелькал хозяин притона Дима Ицкович. Его как будто вытащили из анекдота про дворника с лицом Карла Маркса. Было заметно, что Ицковичу тоже нет смысла сбривать бороду, умище все равно девать некуда. Но судьба поступила с ним злее, чем с дворником: ему выпало приглядывать за сумасшедшим домом.

Так они меня и заманили. Сначала опытные пришельцы Гагин и Кудрявцев позвали в журнал «Internet» выпускающим редактором — якобы всего на четыре дня, помочь доделать январский номер. Отказаться было трудно: в то время Cityline, где делался журнал, в натуре был самым нескучным провайдером. Достаточно сказать, что однажды по дороге в Библиотеку Иностранной Литературы я увидел здание, на котором висели две таблички: верхняя гласила: «ВСЕРОССИЙСКОЕ ОБЩЕСТВО СЛЕПЫХ», а нижняя — «Здесь подключают к Интернету. Cityline».

Правда, редакция журнала располагалась не в таком веселом месте, а в очередном кривомосковском переулке около «Парка Культуры». Но тут все же имелось нечто родное: в конце переулка, в неожиданном просвете набережной, маячила фигура очень знакомого Гулливера. Конечно, мозгвичи во главе с их главным скульптором Вазисубани изрядно поглумились над главным питерским персонажем — я был сразу и надолго поражен (видимо, ассоциация с нью-йоркской «Свободой» сыграла тут роковую роль) его ногами. Казалось, этому парню с газетой в руке специально оголили низ, чтобы он поменьше напоминал ту зеленую американскую девочку с мороженым. Вышло только хуже: устремленные ввысь, подобно бамбуку, тонкие ноги царя в обтягивающем трико сразу наводили на мысль о балеринах, что кружились на экранах ТВ во время всяких московских путчей.