Кошмары Аиста Марабу - Уэлш Ирвин

Где я это видел? Я забеспокоился и пустился в нервные разглагольствования:

– Да ладно тебе, Сэнди, такого рода проколы – неотъемлемая часть игры. Да что говорить, взгляни на Шотландский футбол, на его безрадостное положение забытого сектанта: масонство, фанатизм, второстепенность, отсталость – вот его основные черты. Мы же говорим о Шотландии, ради Бога…

ШОТЛАНДИЯ. НЕТ. МЫ ЖЕ ВРОДЕ В АФРИКЕ, ИЛИ НЕТ, ИЛИ МЫ У МЕНЯ В ГОЛОВЕ, А ЭТО УЖЕ НЕ СТРАНА, НИЧЕГО ПОХОЖЕГО…

С минуту, открыв рот, я смотрю на Джеймисона, к счастью, он слишком погружен в себя, чтобы заметить мою оплошность.

– Сэнди, подумай, ведь его можно простить, человеку свойственно ошибаться. Может быть, он просто оступился.

Сэнди задумался, после чего повернулся ко мне, как будто в состоянии шока.

– …Оступился? – повторил он.

– Да, Сэнди, человеку свойственно ошибаться. Сэнди взглянул на меня, глаза просветлели, лицо озарила улыбка.

– Ну да! Конечно же, просто дурацкое недоразумение! Это же всего лишь игра – футбол: двадцать два придурка-переростка гоняют по полю мяч. Ничего страшного.

страшного

поднимаюсь

Единственного удара Дарена Джексона оказалось достаточно, чтобы «Нет Хибз» очередной раз прошли в финал Кубка Лиги, где они встретятся с « Рэйнджерс»…

– Вот что я поставлю нашему мальчику, про футбол ему сейчас неинтересно. Это мама.

– Да откуда тебе-то знать, Вет. Я тебя спрашиваю! Откуда ты знаешь, что ему интересно?

Как насчет пошалить-лить-лить,

Порезвиться, резвиться-виться?

Я могу показать тебе класс…

ГЛУБЖЕ

ГЛУБЖЕ

ГЛУБЖЕ

теперь мы с Сэнди пьем коктейли в баре, находящемся в городе, возможно, это Найроби или какой-то другой африканский город, недостаточно красивый, чтобы быть Кейптауном; все плохо – эти две шлюхи, которых мы встретили, сидят тут же, а Сэнди заискивает перед ними и говорит:

– Могу ли я купить дамам выпить? Шлюхи сверкают на нас хищными улыбками. Я вмешиваюсь в разговор:

– Нет уж, шлюхи идут на хуй. Мы вдвоем отдыхаем, понятно? И не хотим, чтобы вы испортили нам приключения, помешали выполнению задания, отравили все веселье! Без баб! Только пацаны, пацаны, пацаны!

Я воплю на них, как разъяренная баба. Боюсь, что опозорился на весь бар, однако это выбило дамочек из колеи; сбросив личину, они оказались гигантскими богомолами в париках, одна в светлом, другая в темно-рыжем; по смертоносным, похожим на клещи челюстям насекомых размазана помада.

– Смотри, Сэнди, ты только взгляни на них, – улыбаюсь я, оправданный триумфатор. – Смотри, кто они есть на самом деле, эти шлюхи гребаные!

Сэнди отвернулся и улыбается белому, седому как лунь бармену.

– Эти так называемые «дамы», их компания нам ни к чему. – Он кивнул ему, подмигнул, после чего бармен вытащил из-под стойки бейсбольную биту.

– Вон! Проваливайте отсюда! – заорал он на насекомых. Послышалось какое-то механическое жужжание, и они неуклюже попятились к выходу. Дверь осталась открытой нараспашку. Нам видно, как по тротуару идут прохожие.

Я просто восхищен Джеймисоном, тем, как он повел себя в очевидно трудных обстоятельствах. Какое-то время я раздумываю, не сообщить ли ему об этом, и в итоге решаю: черт с ним, конечно, я скажу ему, и в этот момент вижу, как мимо паба, вперевалку и прихрамывая, семенит нечто неуклюжее.

Сэнди тоже это заметил. Он отставляет стакан. – Живо, Рой! Это же наш гребаный Марабу! Мы вылетаем из бара и бросаемся в погоню за тварью, которая, пробежав по улице, сворачивает в аллею

но вот я поднимаюсь

сейчас –

сейчас –

наверх

наверх

наверх

– Вот, Вет, это пленка для Роя…

И вот он поет свою любимую:

Из России с любовью

Лечу я к тебе,

Я многое понял

В разлуке с тобою…

КТО-НИБУДЬ, ВЫКЛЮЧИТЕ ЭТО ГОВНО

Поездив по свету,

К тебе возвращаюсь

Из России с любовью.

Помню, как Мэт Монро играл в «Птичьей клетке» в театре на Ферри Роуд. Звезда Мэта к тому времени уже закатилась, но маме с папой очень понравился тот вечер. С тех пор как Мэт сыграл Бонда и отец услышал эту песню, он стал отцовским кумиром, и старик весьма сносно ему подражал.

• Повидал я народы и страны,
• улыбался порой ненароком.
• но, Боже мой,
• Ты повсюду была со мной.
• Про себя твое имя твержу,
• Но из гордости я не скажу
• О любви, опасаясь в ответ
• Услыхать твое краткое «нет».

– А здорово, правда, Вет?