Вдали от рая - Рой Олег

– Эх, опоздали мы с тобой! – сетовал Гордин. – Раньше надо было начинать. Все хорошие места уже разобрали, коммуналки в центре расселили…

– Ничего, и на нашу долю осталось немножко, – не соглашался Виктор. – Москва большая, ее на всех хватит.

Конечно, начинать было нелегко. Помогли отцовские старые связи и его деньги, ставшие стартовым капиталом. Сумма была не слишком велика, но тут, удивительно вовремя, появился друг детства, рыжий Сашка Варфоломеев и изъявил желание войти в долю на условиях собственности пятой части акций. И машина заработала. Сначала тяжело, медленно, но постепенно все быстрее, набирая и набирая обороты. Три года назад, в 2002-м, их дела резко пошли в гору после того, как Волошину удалось заключить контракт с нефтяным магнатом из Тюмени. Тот построил на набережной Москвы-реки огромный деловой центр, но потом решил, что самому возиться с многочисленными арендаторами ему не с руки и поручил эту заботу компании «АРК» на удивительно выгодных для нее условиях. С этого момента их риелторская фирма вырвалась вперед и вверх, в недосягаемые для всякой конкурентной мелюзги дали, и прочно удерживала одно место в первой десятке на рынке московской недвижимости.

Конечно, это была заслуга не только Виктора, а всей команды. Кроме разве что компаньона Саши Варфоломеева. Сашка, как он сам про себя говорил, был «разгильдяем» и, несмотря на то что числился исполнительным директором, на деле мало вмешивался в работу фирмы, предпочитая всегда и во всем слушаться Виктора. А тот в глубине души не слишком-то ему доверял. Варфоломей всегда умел хорошо устроиться. Крупный, с огненного цвета волосами, в веснушках с головы до пят, он производил впечатление простака и увальня – и с детства очень ловко этим пользовался…

– Виктор Петрович, вы позволите мне тоже чокнуться с вами? – мурлыкнул над самым ухом хорошо знакомый ласковый голосок. К чести Аллочки надо признать, что при посторонних она никогда не позволяла себе никакой фамильярности в общении с Виктором. И вся фирма, исключая разве что вездесущую секретаршу Волошина Ниночку, пребывала в уверенности, что шеф ценит Комарову только как посланного ему самим Богом бухгалтера, умудряющегося проводить самые тонкие финансовые операции так, что ни один комар носа не подточит. И Волошин со своей стороны также старался никого в этом не разуверять. Но сегодня случай был исключительный, и, подмигнув молодой женщине и громогласно заявив: «Аллочка, солнце мое! Конечно, мы с тобой чокнемся!», Виктор одарил свою белокурую повелительницу финансов не только звоном бокала, но и щедрым покровительственным поцелуем.

На виске его тоненько билась жилка, в душе пушистым комочком сидело счастье, в голове метались бессвязные мысли: «Это особое, феерическое, почти невозможное везение… Когда мы начинали дело, у меня не было никаких надежд сколотить приличную команду, привлечь настоящих профессионалов – не те доходы, нечем было приманивать… Но команда собралась, и не только друзья стали сотрудниками, но и сотрудники сделались друзьями. Так не бывает… Но так вышло. Все-таки вышло, вопреки всему. И дальше будет только лучше и лучше!..»

А вокруг звенели бокалы, и золотистое вино из неведомо какой уже по счету бутылки пенящейся струей выплескивалось на пол…

Потом, когда веселье немного утихло, заговорили о делах. Наконец-то настала долгожданная пора отпуска, в который решено было уйти всему руководству сразу – все равно сейчас «мертвый сезон», делать в Москве нечего, – но нужно было обсудить еще кое-какие моменты. Аллочка мгновенно ретировалась к себе: дальнейшие мужские разговоры – об отпуске ли, о новых ли проектах в бизнесе – ее уже не касались. Все, что ей нужно будет знать, Виктор сообщит ей потом, приватно – неважно, в кабинете или в постели. И он, проводив взглядом свою проницательную бухгалтершу, мгновенно забыл о ней, как забывал о любой женщине, случайно появившейся или даже задержавшейся в его жизни. В кабинете кроме него остались еще трое: Сашка, Валера и исполнительный директор, красавчик Миша Грушинский, чья неприличная юность (только недавно отметили его двадцатишестилетие) и вдобавок неугасимая страсть к женскому полу всегда служили предметом для добродушных насмешек. Миша появился в «АРКе» позже их всех, года четыре назад, по чьей-то рекомендации, но, несмотря на свою молодость, оказался очень толковым работником, а благодаря открытой и доброжелательной натуре быстро стал приятелем сначала компанейского Сашки, а потом и всего остального руководства.

Виктор переводил взгляд с одного на другого. Трое его друзей выглядели очень презентабельно в отлично сшитых, превосходно сидящих костюмах. Все были в приподнятом настроении, предвкушая скорый отдых. Саша и Валера с женами и детьми собирались через несколько дней отправиться на юг Франции и настойчиво звали Виктора с собой. А Миша, уже на следующее утро улетавший в Таиланд в сопровождении очередной пассии, даже специально попросил свою Настю прихватить с собой самую красивую из подруг – на случай, если шеф решит составить им компанию. Но Волошин отказался и от первого, и от второго предложения. Ему чуть ли не впервые за время существования «АРКа» захотелось отдохнуть совсем иначе. Никуда не ездить, а остаться дома и просто побыть одному, без друзей и компаньонов.

Мужчины расселись в его кабинете за большим овальным столом. Давняя и любимая идея Волошина: не круглый стол, «мы ведь не рыцари короля Артура!», но и не скучный прямоугольно-совещательный, а овальный – оригинально и со вкусом. Валера Гордин, обладавший завидным даром мгновенно переключаться с одного на другое, серьезно начал:

– Значит, давайте подобьем бабки. Мы возвращаемся двадцатого августа. В лавке за старшего остается Кольцов, в помощь ему – Лена Дроздова. Сразу же по приезде обсудим твое предложение, Витя, – о вступлении в земельный бизнес и создании дочерней фирмы «АРКада». А с незавершенкой решим так…

Он еще долго говорил что-то, раскрывая на овальном ореховом столе папки с документами и раскладывая их по разным стопкам, но шеф уже практически не слушал своего верного заместителя. Все это больше не касалось его, во всяком случае, временно. Пусть он не едет с ребятами ни во Францию, ни в Таиланд, но лично у него, у Виктора Волошина, отпуск уже начался… Он очень устал, и верная удача его – он ощущал это всеми фибрами своей души – тоже нуждалась в отдыхе. Нельзя жить в постоянном напряжении, точно под электрическим током. Нельзя бесконечно испытывать судьбу, задавая ей каверзные вопросы и рассчитывая получать только те ответы, которые тебя устраивают. Пора остановиться, оглянуться, действительно подумать о жизни. Именно это и собирался сделать Виктор Волошин. Он еще не решил, как именно распорядится заслуженными двумя неделями свободы, но почему-то верилось, что отпуск в этом удачном во всех отношениях году запомнится ему надолго.

Когда монолог Валеры уже близился к концу, в кабинет вошла Ниночка с чисто вымытыми и до блеска протертыми бокалами. Волошин принял поднос у нее из рук – доставать и ставить в шкаф талисман своей фирмы он не доверял никому. Он аккуратно пристроил поднос на стол, открыл стеклянную дверцу, на которую падал солнечный луч, и веселые «зайчики» радостно запрыгали по стене его кабинета. Первый фужер был торжественно водружен на свое законное место, за ним последовал второй, третий. И вдруг четвертый, точно сам собой, ни с того ни с сего, вырвался у Волошина из рук.

Звон посыпавшегося на пол стекла показался ему настоящим громом. Растерянно глядя на хрустальные осколки, он присел на корточки и, на мгновение потеряв над собой контроль, сделал совсем уж нелепый жест – протянул к мелким стеклышкам руку, точно надеясь собрать и склеить то, что восстановлению уже не подлежало. Он не был суеверен, но потеря одного из бокалов, части талисмана, показалась ему дурным предзнаменованием.

– На счастье, – невпопад заметил за его спиной Миша.

Виктор не стал возражать ему, но в этот момент вдруг еще больше уверился, что бокал разбился не просто так. Вскоре непременно должно что-то случиться, и это «что-то» вряд ли его обрадует…

Он выпрямился и растерянно поглядел на сидящих за столом сотрудников. Все они были его друзьями… И в то же время – Волошин чувствовал это в глубине души – каждый из них мог предать его, если бы представился подходящий случай…

Отпуск начался с зеленого листка.

Конечно, летом зеленый листок не редкость – даже в таком загазованном, изрядно потеснившем природу мегаполисе, как Москва. Однако дело в том, что листок был бумажным. Цветную бумажку, заткнутую за «дворник» своего автомобиля, Виктор увидел, выходя из супермаркета. В машине никого не было, но не успел Волошин удивиться или почувствовать досаду, как светодиодные двери за ним распахнулись и выплюнули плечистую Юрину фигуру.