Терракотовая старуха - Чижова Елена

Я откладываю нож в сторону. Еще полосну по пальцам. Ну его, от греха...

– Во-первых, это ты проскочила и, кстати, давай уж говорить прямо, на моем горбу...

Мне жаль, что я так сказала, но Яна не обижается – достает кофейные чашки. Теперь они тоже входят в моду – мой вечный кухонный винтаж.

– А во-вторых, – я не могу остановиться, – и какие из них ты называешь добрыми?

– Те, когда мы с тобой были вместе.

– Ты правда так думаешь?

Будь она здесь, я никогда бы так не спросила. У советских собственная гордость. Но Яны здесь нет. Поэтому я спрашиваю и отворачиваюсь к плите. Не хватает, чтобы она заметила мои слезы...

– Конечно. – (Кажется, все-таки заметила.) – Так и думаю. Как все. Теперь модно скучать по прошлому, вот они все и скучают. По доброму, старому времени. – Хихикнув, она добавляет соленое словцо. К перечню сладких прилагательных.

– У всех, – я слежу за кофе. Не уследишь, моментально сбежит, – не было нашей истории.

– Была. Наша история была у всех. Сама прикинь... А прикинула, вот и пей кофе. Считай, что у тебя переходный период. Как в производственном романе: от хорошего к лучшему. – Свою чашку она прикрывает невидимой рукой.

– А ты?

– Не буду. У меня на него аллергия.

– С каких это пор?

– Не вообще, а на этот сорт.

– Можно подумать, ты видела этикетку, – я киваю на стеклянную банку, закрытую плотной крышкой. Чтобы не выветривался запах.

– А зачем мне видеть? Я могу и по запаху.

– Ну, и как он называется?

– Этот сорт называется дешевый... – Яна произносит едва слышно. – Перестань, – смотрит пристально, – это – твой собственный выбор. У тебя были все шансы. Если бы не твое чистоплюйство... Подумаешь, обидели зверушку... Эти зверушки сами кого хочешь обидят. Или сожрут. Ну, скажи, что я не права?

Не скажу.

Для нее переходный период закончился. Во всяком случае, я больше не вижу ее старого платья. Передо мной она сидит в брюках. Прямые, на бедрах: складкистрелки, асимметричная застежка с запа´хом. В этом сезоне – ультрамодный силуэт. Такие брючки присмотрела моя дочь. Дожидается квартальной премии – если выплатят, что по нынешним временам совсем не очевидно...

Яна вытягивает сигарету из пачки. Мнет в пальцах. Запихивает обратно. Теперь это не модно. Курение – пережиток советского прошлого. Дурной тон.

– Не выдумывай! – она вторгается в мои мысли. – Какие такие брюки?! Я вообще не ношу брюк. Вот, помнишь эту юбочку? – Она одергивает подол двумя пальцами. – Как считаешь, не слишком коротко?

– Я бы не рискнула, но у тебя вполне симпатичные ножки...

– Ну уж! – она фыркает милостиво. Грубая лесть действует безотказно: ее рука тянется к моей чашке. – А знаешь, вполне себе ничего, – Яна делает глоток. – Пивали и похуже... Даже интересно сравнить. Тот, перестроечный, с цикорием: вот уж горькая жижа... Знаешь, – она шепчет, словно чего-то опасается, – я ведь тоже об этом думаю. Помнишь, раньше были прекрасные слова: например, уверенность в завтрашнем дне. Ты только прислушайся... Музыка! Господи, – Яна вздыхает, – а скоро вообще исчезнут. Останутся только в словарях... Думаешь, я сплю спокойно?

– Во всяком случае, тебе не надо корить себя в бессилии, считать каждую копейку.

– Разве что... – она соглашается печально. – Да, совсем забыла: у меня новая норочка... Нравится? – она гладит коричневую опушку, откидывает капюшон. – Итальянская.

– Главное, что не греческая. – В разговоре о шубах любой женщине хочется соответствовать.

Яна со мной согласна:

– И не говори! У меня были. Две. И обе лезли как драные кошки. А ты где одеваешься?

– Нигде. Прекрасная фирма. Никаких сюрпризов – гарантированная стабильность.

– Ты уже купила что-нибудь на зиму? – мои слова она пропускает мимо ушей.

– Ага, – я сметаю в ведро морковные очистки. – Последний университетский семестр.

– Я тоже, – она смеется, – отмазку от армии. Для своего обормота.

– Твой сын – хороший мальчик.

– Хороший, – Яна откликается эхом. – Счастье, что у тебя не мальчик, а девочка. И в старости будет с кем поговорить. Поделиться мыслями о прожитой жизни. Да и сейчас – не надо покупать медкарту...

– Вы купили медицинскую карту?

– Купили, – она подтверждает печально.

– И какой диагноз?

Яна отвечает:

– Не помню. Кажется, что-то с головой... Оформили через дурку. Но вообще, – она говорит, – отмазка – не так уж и дорого: тысяч сто. Даже ты могла бы потянуть. Тем более ты же всегда мечтала о сыне...