Бэтман Аполло - Пелевин Виктор

— Только не проси показать, Рама, — сказала Гера как раз в тот момент, когда я собирался об этом попросить. — Продолжайте, саду.

— Многие не понимают, как древнеиндийский аскет смог победить продвинутого вампира, обладавшего магическими силами. Дело в том, что любой маг способен действовать на чужое сознание только через проявляющиеся там интенции и мысли. Мара мог победить любого соперника, но требовалось, чтобы этот соперник был. А Будда вовсе не пытался взять ум под контроль. Он просто полностью ушел из области «Б». И Маре негде было проявить свои магические силы — ибо вампиры властны только над умом «Б».

— Что случилось дальше? — спросил я.

— После того, как ум «Б» полностью остановился, Будда увидел то, что было за его пределами, и постиг находящееся вне слов… — Дракула поглядел вдаль и еле заметно улыбнулся. — К сожалению, у меня нет возможности рассказать, что это было…

— Я почему-то не верю, — сказала Гера, — когда говорят про находящееся вне слов. Мне кажется, что меня просто дурят.

— Это не так, — ответил Дракула. — Многие вещи невыразимы просто потому, что не связаны с работой ума «Б». Их нельзя описать, поскольку они не представлены во второй сигнальной системе с заложенным в ней делением на «я» и «не-я». Если разобраться, наши переживания становятся неописуемыми уже с того момента, когда перестают быть нанизанными на слова. А Будда пошел неизмеримо дальше. Он увидел бесконечное поле невербальных реальностей, скрытых до этого за водопадом мыслей. Он увидел то, что находится до сознания и после него. Он увидел тех, кто создал людей — то есть вампиров. Мало того, он увидел того, кто создал вампиров. И многое, многое другое. А вампиры увидели его…

— Кто создал вампиров? — спросила Гера.

Дракула развел руками.

— Как вы знаете, вампиры обычно употребляют выражение «Великий Вампир». Но эти слова только дезориентируют.

— Его что, можно увидеть?

Дракула кивнул.

— Но это будет совсем не то, что ты ожидаешь, — сказал он. — И в любом случае об этом бесполезно говорить.

— Что случилось дальше? — спросил я.

— Будда заключил с вампирами тайный договор. Договор заключался в следующем — Будда обещал не разглашать правду про цель существования человека и его подлинных хозяев. А вампиры, в свою очередь, обещали не препятствовать тем из людей, кто захочет пойти вслед за Буддой.

— Вы хотите сказать, что вампиры отпустили на свободу всех желающих?

— Человека невозможно отпустить на свободу, — сказал Дракула. — Вам должны были объяснить это во время учебы. «Свобода» — просто одна из блесен ума «Б». Вампирами двигал элементарный расчет. Они поняли, что за Буддой пойдут немногие, поскольку предлагаемый им путь противоречит фундаментальной природе человека. Они решили оставить эту дверь открытой, чтобы управляемый ими мир формально не мог считаться космическим концлагерем… Ибо во Вселенной есть много внимательных глаз, которые следят за происходящим в пространстве и времени.

— И чем все кончилось?

— Будда выполнил свою часть уговора. Он никогда не отвечал на вопросы о том, зачем существует мир и кто создал человека. Хозяева человечества оказались не столь честны. Дело в том, что предложенные Буддой практики работы с умом «Б» были настолько эффективными, что вслед за ним просветления достигло огромное число людей. Некоторые достигали его, послушав всего одну проповедь Будды. Поэтому после смерти Будды его учение было искажено, а ум «Б» был модифицирован таким образом, чтобы сделать освобождение значительно более сложным…

— А что сделали с умом «Б»? — спросил я.

— Вампиры ввели своего рода «ремни безопасности» — психосоматические механизмы, намертво пристегивающие сознание ко внутреннему диалогу, — ответил Дракула. — Но в принципе повторить путь Будды можно и сегодня, хотя и с гораздо большими усилиями. Из горизонтальной дороги он превратился в отвесную стену, так что теперь это ближе к альпинизму. Формально уговор действует до сих пор, но в наше время достичь освобождения неизмеримо сложнее.

— А в чем оно заключается, освобождение? — спросила Гера. — Вы же только что сказали, что его некому достигать.

— Суть освобождения проста, — сказал Дракула, — и совершенно неприемлема для вампиров. Человеку следует перестать вырабатывать агрегат «М5» — или, как говорил Будда, дукху. Для этого он должен постепенно заглушить генератор страдания, который он считает самим собой. Затихая, ум «Б» становится прозрачным, и сквозь него становится виден тот строительный материал, из которого построена вся фабрика боли. Этот исходный материал есть бесконечный покой, блаженство и абсолютно не нуждающаяся ни в каких действиях свобода.

— Рай? — спросил я.

Дракула отрицательно покачал головой.

— Схоласт мог бы сказать, что это рай, из которого человек был когда-то изгнан. Но в такой постановке вопроса заключен смысловой подлог, ибо человек не может быть изгнан из рая или взят туда. Человек по своей природе является процессом. Этот процесс и есть непрерывное изгнание из рая. Само изгнание как раз и заключается в существовании человека. Причем никаких сущностей, живших до этого в раю и ставших людьми, нет. Человек появляется как бы в результате выворачивания рая наизнанку, его депортации из самого себя. Люди больше всего похожи на безличные предложения, в которых нет подлежащего, а только сказуемые из разных форм глагола «страдать»…

— А что такое рай? — спросил я.

— «Рай» является блаженством, свободой и покоем, — ответил Дракула. — Но только по сравнению с обычным человеческим состоянием непрерывного страдания. Сам по себе он полностью лишен свойств и качеств.

— Что же это тогда такое? — хмуро поинтересовалась Гера. — Небытие?

— Смотря какой смысл ты вкладываешь в это слово. Небытие — самый светлый проблеск в человеческой жизни. Что происходит, когда человек просыпается ночью и испуганно думает, что пора на работу — а потом смотрит на часы и видит, что до утра еще далеко? Он испытывает счастье. Можно спать еще три часа! Почему он с таким облегчением валится на подушки? Да просто потому, что у него есть возможность исчезнуть еще на несколько часов. Перестать быть последовательностью этих истекающих болью «я». Но даже сон без сновидений не является свободой — это просто завод пружины перед новым рабочим днем на фабрике страдания.

— Ну а вы, — спросила Гера, — вы-то пробудились в конце концов?

Дракула или не заметил иронии в ее словах, или сделал вид, что не заметил.

— Я много раз переживал так называемое пробуждение, то есть понимание, что никакого реального субъекта за психосоматическим процессом, известным как внутренняя жизнь человека, не стоит. Много раз я забывал это и постигал снова. В конце концов я почти повторил то, что удавалось в древности многим ученикам Будды. Я приблизился к точке, где такое понимание становится непрерывным.

— Но кто тогда понимает? — спросила Г ера.

— В этом все и дело, — улыбнулся Дракула. — Непрерывное понимание — точка, где никаких «я» не возникает.

— А как вы приблизились к этой точке? — спросил я.

— Исследуя фабрику боли. Я посвятил этому много времени и освоил методы избавления от «я» — в том самом виде, в каком они преподавались в древности.

— Их что, было несколько?

— Их было довольно много, — сказал Дракула, — но я пользовался двумя основными. Во времена Будды они назывались «сжатие» и «разрыв». Их следы до сих пор можно различить в горах писанины, в которой погребено его учение, но для этого надо быть хорошим археологом.

— И что это такое? — спросил я.

— Техники борьбы с возникновением новых «я». Речь идет о чем-то вроде контрацепции или дезинфекции. Как и все остальное в мире, «я» — это процесс.

Пусть очень быстрый — но процесс. Он похож на практически мгновенное зачатие и роды. Тем не менее для «я» всегда необходим некоторый интервал времени, в котором оно пускает корни. «Я» существует только в этом интервале. Если ум сжимается в точку, где времени нет, «я» не может возникнуть. Это и есть «сжатие».

— А что такое «разрыв»? — спросил я.

Дракула сделал такое движение, словно рвал руками веревку.

— Процесс зарождения «я» состоит из нескольких фаз, возникающих друг после друга. Их видно на замедленной съемке ума, которую умеют делать некоторые аскеты. Будда насчитал двенадцать таких последовательных ступеней. Это своего рода цепная реакция. С практической точки зрения не особо важно, как называются эти этапы и сколько длятся. Достаточно выделить одну фазу в возникновении «я» и не дать ей развиться. Например, ту, когда стрелка вашего компаса пытается показать «хорошее» и «плохое», «приятное» и «неприятное». Вы каждый раз останавливаете процесс зарождения «я» в этой точке — и вся цепь рвется, потому что ни одна цепь не бывает прочнее самого слабого звена. Но это не теория, а практический навык. Которому, кстати, до сих пор учат в некоторых азиатских монастырях.