Вопрос Финклера - Джейкобсон Говард

— Это звучит зловеще. Кое-кто. Кто именно? Какие-нибудь ревнители еврейских традиций, которые тщательно проверят мои основания называться евреем? Но у меня нет никаких оснований. И почему они не были рады меня повидать до того, как я сделался евреем?

— Это хорошо, Джулиан. Твоя подозрительность и обидчивость — хороший признак. Это уже по-еврейски.

— Я скажу тебе так: я приду на эту встречу только в том случае, если смогу найти и привести с собой женщину, меня ограбившую. Она и есть мое основание.

Либор пожал плечами:

— Так приведи ее. Найди и приведи.

Он произнес это с такой безнадежной интонацией, словно речь шла о попытке Треслава привести к ним на ужин Господа Бога собственной персоной.

Одна деталь вызывала у Треслава смутное беспокойство, когда он лежал в постели с закрытыми глазами и старался поймать ниточку, уводящую из реальности в сон: это был рассказ Либора о Хейфеце и Альберт-холле… В нем угадывалась какая-то изощренность и манерность, какое-то типично еврейское хитромудрие, а сюжет был как-то уж слишком созвучен с другой историей Либора: о встрече Малки с Горовицем в Карнеги-холле.

Обе истории вполне могли быть правдой, но Треслава смущало их разительное сходство.

Правдивые или нет, но как семейные предания они были на высоте. И персонажи идеально соответствовали жанру. Если уж Малки называла кого-то «маэстро», то это был не Элвис Пресли. Это был Горовиц. В свою бытность Эгоном Сликом Либор полжизни водил компанию со звездами экрана и эстрады, но в моменты, когда ему хотелось произвести впечатление, он беззастенчиво тянул карты из другой колоды. Если уж претендовать на родство, то не с Лайзой Минелли или Мадонной, а с Хейфецом. В этом был особый интеллектуальный шик: этак невзначай ввести в игру Горовица или Хейфеца. И какой же финклер не любит интеллектуальных игр?

Надо отдать этим финклерам должное — за их наглостью и бесстыдством зачастую стояла высокая музыкальность.

На этой стадии рассуждений поймав наконец желанную ниточку, Треслав погрузился в сон.

3

Между родственниками Финклера и Треслава никогда не было особой близости — таковая между Тайлер и Джулианом не в счет, — но сыновья Финклера временами виделись с сыновьями Треслава. Альфредо и Родольфо достаточно хорошо знали Финклера по его книгам и телевыступлениям, чтобы гордиться им как своим знаменитым «дядюшкой Сэмом». Другое дело — думал ли Сэм о них как о «милых племянниках Альфе и Ральфе»? Треслав подозревал, что Финлкер при встрече не смог бы распознать, кто из них кто.

В этом, да и во многих других вещах, как связанных, так и не связанных с Финклером, Треслав был не прав. Кто действительно мог ошибиться, спутав при встрече его сыновей, так это он сам.

А Финклер, между прочим, всегда помнил о детях старого друга и питал к ним расположение — не в последнюю очередь потому, что Треслав был его негласным соперником в отцовстве, как и во всем остальном, и он был не прочь выступить в роли доброго дядюшки, способного дать сыновьям Треслава то, чего не мог им дать собственный родитель. К примеру, дать им более высокие жизненные ориентиры. Из них двоих он лучше знал Альфа благодаря одной случайной встрече в истборнском гранд-отеле, который Финклер как-то раз посчитал достаточно романтичным и укромным местечком (чайки, кружащие за окнами, и старички-постояльцы, вряд ли его знающие или могущие что-нибудь предпринять в случае опознания), чтобы посетить его с женщиной в пятницу вечером и задержаться до субботнего утра. Разумеется, он никак не рассчитывал обнаружить Альфа за роялем в гостиничном ресторане.

Это случилось за два года до смерти Тайлер и задолго до выявления у нее смертельной болезни, так что эта измена не была из разряда совсем уж непростительных гнусностей. Он знать не знал, что Тайлер изменяет ему в то же самое время — причем не с кем-нибудь, а с Треславом, — каковое обстоятельство, ничуть не умаляя его вины, приводило чаши весов в положение более близкое к равновесию. Как бы то ни было, когда Финклер подошел к пианисту, чтобы заказать «Stars Fell on Alabama»^[63] для Ронит Кравиц, он был отнюдь не в восторге, обнаружив перед собой сына Треслава.

Он узнал Альфредо не сразу — так бывает при встрече не с очень близким знакомым там, где ты никак не ожидал его встретить, — чего нельзя сказать об Альфредо, часто видевшем Финклера на телеэкране.