Оскорбление нравственности - Шарп Том

Тем временем в Пьембурге операция «Побелка» вступала в новую фазу. Лейтенант Веркрамп подверг первую десятку добровольцев, уже прошедших курс лечения, проверке в реальных условиях и был удовлетворен тем, что успех одержан стопроцентный. Когда перед ними поставили чернокожих женщин, все испытуемые продемонстрировали реакцию отвращения, после чего Веркрамп решил, что можно приступать к следующей фазе операции. Однако сержант Брейтенбах вновь воспринял его планы без особого энтузиазма.

— Двести человек одновременно в физкультурном зале?! — переспросил сержант, явно не веря собственным ушам. — Привязать в спортзале двести полицейских к стульям и подвести к ним провода?!

— Да, — подтвердил Веркрамп, — и тогда один сержант сможет и показывать слайды, и наносить удар током. Ничего сложного в этом нет.

— Во-первых, будет чертовски сложно засадить туда двести здоровых мужиков, — не согласился сержант, — а потом, просто ничего не получится. Ручной генератор недостаточно мощный, его не хватит, чтобы нанести шок двумстам человекам.

— Подключим к сети, — сказал Веркрамп.

У сержанта Брейтенбаха глаза полезли из орбит.

— К чему подключим?!

— К сети, — ответил Веркрамп. — Через трансформатор, конечно.

— К сети и, конечно же, через трансформатор, — сержант захихикал как ненормальный. А если что-нибудь выйдет не так?

— Все будет как надо, — заявил Веркрамп, но сержант Брейтенбах его уже не слушал. Он представил себе спортивный зал, в котором лежат трупы двухсот полицейских, погибших на электрических стульях во время демонстрации им слайдов обнаженных чернокожих женщин. Не говоря уже о том, какой это вызовет общественный скандал, его просто растерзают вдовы этих полицейских.

— Я в этом не участвую, — с чувством ответил сержант. — Действуйте сами. — Он повернулся, чтобы выйти из кабинета, однако исполняющий обязанности комманданта вернул его.

— Сержант Брейтенбах, — торжественно произнес Веркрамп, — то, что мы делаем, необходимо для высшего блага белой расы Южной Африки. Вы что, готовы принести в жертву будущее своей страны только из-за того, что боитесь взять на себя риск?

— Да, — ответил сержант, отказывавшийся понимать, какому высшему благу страны может служить убийство двухсот полицейских.

Лейтенант Веркрамп решил использовать менее возвышенные аргументы.

— Поставим предохранители, чтобы избежать случайной перегрузки сети, — успокоил он.

— Предохранители? Ампер эдак на пятнадцать? — иронизировал сержант.

— Ну, можно и на пятнадцать, — легко согласился Веркрамп. — Я оставляю все эти детали на усмотрение нашего полицейского электрика.

— Лучше уж прямо патологоанатома, — ответил сержант, немножко лучше разбиравшийся в электротехнике. — Но люди не подчинятся добровольно такому приказу, а заставить их вы не сможете. Я, во всяком случае, не намерен никого заставлять идти на риск оказаться казненным на электрическом стуле.

Лейтенант Веркрамп улыбнулся.

— И не надо заставлять, — сказал он. — Они же все подписали добровольное обязательство.

— Одно дело подписать обязательство. И совсем другое — позволить, чтобы вам наносили удары током. Да и откуда вы возьмете электричество? Его же до сих пор нет после этих взрывов.

Лейтенант Веркрамп набрал номер управляющего компанией, снабжавшей город электричеством. Пока он ждал ответа, он показал сержанту подписанные полицейскими обязательства.

— Прочтите то, что написано внизу мелким шрифтом, — предложил он.

— Без очков не могу, — ответил сержант. Веркрамп забрал у него расписку и прочел написанное там вслух.

— Я признаю, добровольно и по собственному побуждению, что вступал в половые сношения с женщинами банту и нуждаюсь в соответствующем лечении, — произнес лейтенант, в ответ на что из телефонной трубки послышался громкий голос человека, явно испытавшего состояние ужаса. Это подключился управляющий электроэнергетической компанией.

— В чем вы признаетесь?! — прокричал управляющий, пораженный тем, что ему довелось услышать.

— Это не я признаюсь, — пытался объяснить ему Веркрамп.

— Я слышал совершенно ясно, — продолжал шуметь управляющий. Вы сказали: «Я признаю, добровольно и по собственному побуждению, что вступал в половые сношения с женщинами банту». Не станете же вы утверждать, будто не говорили только что ничего подобного?