Дневник смертницы. Хадижа - Ахмедова Марина

Тетя Зухра сама приехала за мной на их машине. Они с дядей Вагабом спешили вернуться в город, но зашли в дом для приличия, поели хинкал, попили чай. Я красиво оделась. Страшно было подумать, сколько я не была в городе. Я уже мало его помнила — только нашу секцию, в которой я жила с родителями, и море.

— Остались бы, — говорила бабушка тете Зухре. — Почему тут переночевать не хочешь? Я постель постелю, вечером барашка тоже зарежем, утром встанете, поедете.

— Сегодня надо вернуться, клянусь тебе, — сказала тетя Зухра, пальцами вытирая губы, жирные от мяса. — Вагабу по дороге звонили, сказали, чтобы в отдел срочно ехал. Опять там какой-то смертник в городе взорвался, четырех с собой забрал.

— Астагфирулла. — Бабушка покачала головой. — Что делать, да, в такое время живем.

— Он тоже объяснил, что сейчас уже не может — в село, мол, поехал, не возвращаться же с полдороги. Все равно, кровь из носу, вечером ему там надо быть. Поэтому сидеть долго не можем. Валлахи, я тоже думала, посидим, может, переночуем, утром встанем, поедем. Такую дорогу все-таки сделали — из города сюда. Темнеть тоже скоро начнет. Кто хочет по таким дорогам ездить? Только что делать? Теперь никогда не знаешь, что через пять минут будет. Валлахи, правду говорят, человек полагает, Аллах сам все по своим местам располагает.

— Какие времена настали… — сказала бабушка. — Как мы спокойно раньше жили. Никто никого не взрывал, не убивал. Куда мир катится? Что будет?

— Валлахи, не знаю. — Тетя Зухра взяла с тарелки еще кусок мяса, откусила и стала жевать. — Каждый день засыпаю — благодарю Аллаха, что все живы, утром просыпаюсь — не знаю, что вечером будет. Давление прыгает. Устала уже.

— Что будешь делать…

Надира вынесла во двор чемодан. Там лежали мои вещи, а под ними — тетрадь.

— Это что? — спросила тетя Зухра, показывая на чемодан. — Что по телефону не сказали, что чемодана нет? Я бы свой привезла. Этот выкинуть надо. Стыдно людям с таким показываться.

Надира положила чемодан в багажник. Бабушка стала хихикать. Тетя Зухра поцеловалась с ней и Надирой и села в машину спереди. Она сначала поставила в нее одну ногу, потом вздохнула и села вся. Мне тоже надо было попрощаться с бабушкой, Надирой и дедушкой. Аман, как мне стало жалко дедушку! Он смотрел на свои галоши и не хотел поднимать на меня глаза. Надира меня обняла и крепко прижала к себе — какие у нее сильные руки, какие крепкие кости. Бабушка опять захихикала и обняла меня несильно. Потом стала вытирать руки о фартук. Так смешно на нее было смотреть — она вытирала руки и хихикала.

— Дедушка, я скоро приеду, да… — сказала я.

— Приезжай, Хадижа, — ответил он. — Дедушка всегда будет рад видеть тебя. Дедушка всегда будет ждать тебя.

Я была так рада, что дедушка постоянно смотрел на свои галоши, потому что, если бы он посмотрел мне в лицо, я бы не выдержала и заплакала. Я быстро подошла к машине, открыла заднюю дверь и только хотела сесть, как бабушка подскочила ко мне и еще раз обняла.

— Куда я отпускаю тебя? — спросила она. — Зачем я отпускаю тебя?

У меня появилось такое чувство, как будто бабушка, как в детстве, хочет накрыть меня юбкой, унести в дом и не пустить в город. Я быстро убрала бабушкины руки, села в машину и закрыла дверь. Когда машина выезжала из двора, я обернулась. Они мне не махали, просто стояли. Дедушка крутил волосы на виске и даже не смотрел на машину. Надира опустила руки по бокам, и глаза у нее были как у соседской собаки. Бабушка стояла согнувшись. У меня сердце подпрыгнуло. Мне стало так жалко бабушку, что, если бы машина уже не поехала, я бы выбежала из нее и сильно-сильно обняла бабушку. Зачем, говорила я себе, ты же ее все равно не любишь. Она тоже тебя всегда била палкой. Но бабушка стояла такая маленькая, и такой вид у нее был, как будто она несла что-то в фартуке, уронила и не успела поймать. Не надо плакать, сказала я себе. Никто не умер, все здоровы. Ты не насовсем уезжаешь, когда захочешь, вернешься. Но слезы все равно выступили. Я боялась, тетя Зухра обернется и увидит их. Я думала, что не буду моргать, чтобы слезы остались в глазах и не катились по щекам, но слез было так много, что глаза их не могли держать, и они все равно капали. Я бы даже, наверное, хотела, чтобы бабушка накрыла меня своей юбкой и унесла в дом. Я провела по воздуху рукой и как будто погладила их троих. Аллах, как сильно я их люблю! Аллах, мое сердце сейчас разорвется от любви к ним! Аллах, зачем ты сделал так, чтобы люди так сильно любили?!