Грех и другие рассказы - Прилепин Захар

— А потом?

— Грузчиком.

— А потом?

— А потом опять вышибалой.

— И всё?

— Всё.

— А... психологом не работал?

— Нет.

— А ты мог бы. Мозги заговаривать.

«Да, не надо было, — решил Сержант. — Не надо этого всего было говорить, сам ведь знаешь...»

— Хорошо, Рыжий, я подумаю, — ответил спокойно.

— У меня имя есть, — сказал Рыжий, полузакрыв глаза.

Сержант вперил в него ясный свой взор, но Рыжий не реагировал.

— Я так понимаю, именем тебя будут называть два человека: твоя мама и я, — сказал Сержант.

— У меня нет мамы.

— Ну, значит, я один.

— Ты один.

Сержант сглотнул злую слюну.

— Встань, рядовой, — сказал он Рыжему.

Рыжий открыл ленивые глаза.

— И будь добр, рядовой, объясни мне, в чем дело. Тебя что-то не устраивает?

— Да, меня...

— Встань сначала.

Рыжий медленно поднялся и встал, опираясь спиной о стену.

— Меня не устраивает, что у нас не заряжены рации.

Сержант кивнул головой.

— И ты должен был это проверить, — закончил Рыжий.

— Я услышал тебя, — ответил Сержант. — Можешь написать рапорт на имя начальства по данному факту. Еще есть вопросы?

— Пока нет.

— Тогда иди и проверь сигналки и растяжки.

«Черт его подери, — подумал Сержант, проводив Рыжего взглядом. — Что с ним стряслось такое...»

«Кто его вообще Рыжим прозвал?» — попытался он вспомнить — и вдруг вспомнил.

Ничего особенного: была у них, еще там, в далекой России, обычная попойка, а этот все сидел в стороне — он недавно пришел в отряд.

— Чего ты там сидишь все время, с краю? — поинтересовался главный отрядный балагур, зампотех, худой и говорящий чуть гнусавым голосом, по прозвищу Жила. — Что ты как рыжий?

Само по себе это было не смешно, но в приложении к блестящей, лишенной волос голове показалось забавным. Все захохотали пьяно.

— Какой ты остроумный, — ответил тогда Рыжий негромко. — Острый язык твой. У меня карандаш есть — заточишь?

— Я не карандаш заточу, я тебя задрочу, — ответил Жила, и все снова весело обнажили пьяные клыки и языки розовые.

— Ладно, Рыжий, не гнуси, — сам прогнусил Жила вполне доброжелательно. — Иди, выпьем на брудершафт, за твое новое имя.

При всей своей забубенной веселости, он был жестоким, Жила, и умел обломать и любил это делать.

Так и повелось: Рыжий...

— Чего он? — весело спросил Самара у Сержанта.

— Иди с ним сходи, — ответил Сержант, быстро успокоившийся. — А то он... бросится там сейчас на растяжку. Последи, чтоб...

Самара, весело ухмыляясь, вышел на улицу.

— Автомат возьми, куда ты со своим веслом побрел, — крикнул вслед Сержант.

Самара вернулся и поставил в угол снайперскую винтовку, взял «калаш».

— Что у вас тут? — появился Вялый.

Сержант пожал плечами.

— Все нормально, Вялый, — ответил, улыбаясь. — Или тебя тоже больше Вялым не называть?

— Да, называй меня Скорый, — зареготал он в ответ.

Прошел еще один муторный, на одной ковыляющей ноге, час.

Рыжий вернулся и молча сел, глядя перед собой.

Его обходили, словно неживого.

— Сержант! — позвал Вялый. — Поди на словечко.

— Слышишь, что этот говорит? — кивнул Вялый на Витьку, когда Сержант подошел.

Сержант вопросительно мотнул головой.

— Он ночью слышал, как стреляли. В районе села.

Сержант перевел глаза на Витьку.

— Немного, минуты две, — ответил Витька быстро. — Даже минуту, наверное.

— А ты с кем стоял? — спросил Сержант. — С Самарой? Он отчего не слышал? Спал, что ли?

Самара уже образовался за плечом с виноватым видом.

— Сержант, я клянусь: не спал. Задремал на минуту. Меня Витька толкнул, когда начали стрелять.

— А чего вы меня не разбудили?

— Так прекратили сразу.

Сержант постоял недолго, глядя в бойницу, в лицо задувал ветер... и вышел на улицу, за блокпост.

Думал там, втаптывая ногой камешек.

«И чего делать? Оставить пост, идти на базу?.. Нет».

«Кого-то одного отправить на базу или двоих, чтобы узнали, в чем дело? Кого? Вялого и... Витьку. Да».

«Или всем сразу идти? А пост оставить? Кому он нужен... Нет, нельзя...»

Он развернулся, чтобы войти в блокпост, и тут вдалеке раздался такой явственный грохот, словно разорвалось огромное брезентовое полотно и оттуда начался камнепад. Глухо било и отдавалось эхом в земле.

Из блокпоста выскочили разом и Самара, и Витька, заполошные, как с пожара.

Стали на месте, потому что бежать было некуда.

Все смотрели в сторону базы: грохотало там.