Вопрос Финклера - Джейкобсон Говард

Однако была и вторая часть, в которой сыны Израиля все больше роптали да осыпали своего Бога упреками за то, что Он с ними сделал или, наоборот, не сделал.

— Выходит, ваш Бог покинул вас потому, что вы достали Его своим нытьем? — помнится, спросил он Финклера по окончании концерта.

— Наш Бог вовсе нас не покинул! — возмутился Финклер. — И нечего тут богохульствовать.

Эх, славные были деньки!

Наблюдая за тем, как гости вокруг него справа налево читают свои тексты, он вспомнил школьную похвальбу Финклера.

— Мы можем читать книгу с обоих концов, — сказал он Треславу.

Треслав тут же попытался вообразить, какие тайные магические силы нужно привлечь для обретения столь удивительных способностей. Причем речь шла о столь древних письменах, что их когда-то вырезали острым камнем на поверхности скалы, поскольку бумаги в ту пору еще не было. Неудивительно, что Финклер не видел снов — в его голове просто не хватало места для подобных пустяков.

Либор поместил Треслава ближе к середине длинного стола, за которым расположилось человек двадцать, и все они уткнулись в книги, читая справа налево. Он сидел между двумя женщинами, старой и молодой, то есть молодой по меркам этого собрания. Несмотря на глубокие морщины старой и на чрезмерную пухлость молодой, Треслав углядел сходство в их лицах и решил, что они близкие родственницы. И склонялись они над столом в похожей манере — как птицы над кормушкой. Он решил, что это бабушка и внучка — или, может, обе с приставкой «пра», — но счел невежливым разглядывать их слишком пристально, пока они читали историю Исхода. Но одна деталь приковала к себе его взор. Это была книга, которую читала старуха. С удивлением он узнал в ней детскую книгу-раскладушку с разными хитроумными вставками. Вот старуха добралась до страданий сынов Израиля в египетском плену; вращающееся колесико на странице показывало смену дня и ночи и нескончаемый тяжкий труд евреев под палящим солнцем и серповидной луной. А на соседней странице уже маячили лягушки, гнойные язвы и пятно кромешной тьмы, которое вполне можно было почувствовать на ощупь.

Когда дело дошло до пересечения Красного моря, старуха потянула за петельку и — шутки в сторону! — воды расступились, давая проход сынам Израиля. После этого она еще несколько раз дергала за петельку, снова и снова топя в морских волнах фараоновы полчища.

«Кажется, это называют несоразмерной ответной реакцией», — подумал Треслав, вспоминая слова Финклера о том, что евреи вечно норовят взять два ока за одно. Но когда он какое-то время спустя опять взглянул на книгу, старуха с неменьшей увлеченностью дергала за другую петельку, заставляя мальчика в ермолке снова и снова залезать под стол, чтобы появиться обратно с кусочком мацы в руке. Так что, видимо, и предыдущий случай с морскими волнами был всего лишь игрой, а не проявлением мстительности.

Глядя по сторонам, Треслав дивился тому, как сильно отличается это застолье от тех, которые проходили здесь при жизни Малки, да и позднее, когда он навещал Либора вместе с Сэмом. Так много финклеров вокруг — но без Сэма Финклера, — так много неизвестных ему блюд, и так много пожилых людей, чья молитвенная сосредоточенность очень напоминала полудрему или бессвязный старческий бред.

Но вот настал момент, когда к нему обратились как к самому молодому из присутствующих мужчин: не зачитает ли он вслух четыре вопроса.

— Я? — Треслав был потрясен. — Я бы с радостью, тем более что у меня накопилось гораздо больше четырех вопросов, но я не умею читать на иврите.

— Все неправильно, — сказала старуха, не отрывая взгляда от своей книжки. — Четыре вопроса надо было задавать раньше. В этой семье вечно все наперекосяк. И вообще, кто он такой? Это Бернис опять кого-то притащила?

— Матушка, Бернис умерла тридцать лет назад, — раздался голос с другой стороны стола.

— Тогда ему нечего здесь делать, — отрезала старуха.

Треслав сидел как на иголках.

Внучка — или, может, правнучка — легонько тронула его за руку и прошептала:

— Не обращайте внимания. Она всегда такая во время Седера. Она любит этот праздник, но при этом уж очень раздражается. Наверное, чувствует вину из-за казней египетских — ей кажется, что Моисей и прочие слегка перестарались. Вам нет нужды читать на иврите. Можете прочесть четыре вопроса на английском.

— Но я не умею читать справа налево, — так же шепотом ответил Треслав.