Жизнь заново - Робски Оксана

На его красивых, таких же, как мой костюм (бело-голубой), глазах появились две нежные росинки-слезы, когда он вспоминал о своём детстве.

Шампанское не кончалось, и казалось, это путешествие тоже не закончится никогда. Я решила спуститься вниз, в piano-bar, и Марио последовал за мной. Он был моей тенью, а его глаза – аксессуаром к моей одежде (бело-голубой). Когда мне это надоело, я протянула ему мой бокал.

– Ещё? – спросил он по-итальянски.

Я улыбнулась. Так, как должна улыбаться женщина, по мнению Леонардо да Винчи.

– Я не понимаю по-итальянски, – сказала я на своём родном языке, и Марио впервые услышал волшебные звуки моего голоса.

– Что? – не поверил он снова по-итальянски.

Я повторила. Широко открывая рот, я старательно произносила слоги, словно говоря с глухонемым.

Солнце стало похоже на апельсин, и этот апельсин готов был вот-вот провалиться за горизонт. Марио замолчал. И я вполне могла представить себя в желаемом одиночестве, если бы не его навязчивая забота.

Он принёс пледы, и мне пришлось укутаться, чем сразу нарушилась вся бело-голубая гармония. Но капуччино, который он заказал для меня, источал такой аромат, что отказаться было невозможно. Улыбка на моём лице стала для Марио неожиданностью.

Обгоревший и недовольный, на палубу вышел мой жених. Мы совершали этот круиз вдвоём.

Как бомба замедленного действия, он подошёл к нам слегка раскачивающейся походкой, которую подсмотрел у матросов и капитана.

Я представила мужчин друг другу и нежно поцеловала своего жениха в щёку, как Кейт целовала Леонардо Ди Каприо в фильме «Титаник». До катастрофы.

Шампанское пузырилось в бокале, и мне казалось, что это кровь Марио вскипела в его груди. Я смотрела ему в спину, и он представлялся мне куклой, которую надо всего лишь потянуть за ниточку.

Я не тянула. Я подарила эту куклу, даже толком не задумываясь кому.

– Кто это? – спросил мой жених, ловко отрезав кусок яблока огромным ножом для хлеба.

– Просто. Итальянец, – ответила я, пожав плечами.

– Итальянец, значит? – уточнил мой жених, и я подумала, что, конечно, лучше бы он был негром или телепузиком.

Я взяла яблоко и громко откусила от него.

– Значит, стоит мне ненадолго отлучиться, как у нас тут сразу итальянцы?

Он говорил, сощурившись и слегка растягивая слова. По его тону непонятно было, какое из них наиболее оскорбительное: «итальянцы», «тут» или «сразу».

– Ты долго спал, – неопределённо сказала я.

– И что?

Я откровенно любовалась им: его красивое лицо от злости становилось ещё красивее.

Мы помирились к ужину. Как всегда.

Я выслушала несколько упрёков, потом поклялась в вечной любви, потом меня немного оскорбили, но тут же простили.

И его отличный аппетит был щедрым вознаграждением моему испорченному настроению.

У него всегда отличный аппетит. Я вышла из каюты на цыпочках. Был штиль.

На мне было лиловое платье, и таким же лиловым был рассвет.

Сонная яхта была пришвартована в тихой бухте, и даже шум мотора моей лодки не пугал плавающих чаек, похожих на рюмки для мартини, если их опустить в воду. Матрос с походкой вразвалочку вёз меня к берегу, и я чувствовала себя княжной Таракановой, которой удалось сбежать с корабля графа Орлова. Море дышало мне в лицо, и жёлтое солнце было похоже на яичницу.

На второй лодке плыл Марио.

Я не просила его. Это правда. Я даже не говорю по-итальянски.

А как отшить мужчину, если он ни слова не понимает? Разве что однажды утром просто сбежать от него.

Медовый месяц

– Кто-нибудь в мире счастлив так же, как я? – Она улыбнулась мужу и тут же получила улыбку в ответ. Ту самую улыбку, которая делала её такой счастливой.

– Дорогая, я надеюсь, это будет лучший месяц в твоей жизни.

– Я надеюсь, это будут лучшие годы.

Он любил её за то, что она была молода и красива. За то, что она была одержима своей работой. За то, что им всегда было интересно вместе. За то, что она так понимала его. А за её яблочный пирог можно было запросто отдать половину жизни.

С ней не надо было делать вид, будто до неё ничего не существовало. Ни любви, ни счастья. Она никогда не пыталась залезть к нему в душу, вытеснив оттуда всё остальное. Она любила его и любила всё то, что было дорого ему. В отличие от всех остальных девушек, которых он встречал после аварии.

Аварии, в которой погибла его жена.

Её фотографии всюду расставлены в этом небольшом домике, прямо на берегу моря, между Ялтой и Алуштой.