Сын цирка - Ирвинг Джон

Время между Рождеством и Новым годом в Бомбее выдалось необычайно холодным и сухим. Утром Даруваллу ждало заседание комитета по приему новых членов, желающих записаться в спортивный клуб — доктора избрали председателем этого заседания. Желающие стать членами клуба ждали своей очереди целых двадцать два года. Заседание комитета было юбилейным — принимали шеститысячного члена клуба и на повестке дня стоял вопрос, должен ли этот счастливчик получить какое-либо извещение о своем экстраординарном статусе. По этому поводу шли дебаты, выдвигались разные предложения — от установки металлической таблички с его фамилией в бильярдной (там на стенах оставались промежутки между повешенными трофеями) до устройства небольшого званого ужина в Дамском саду клуба, где количество цветов бугенвиллей уменьшалось из-за неизвестной болезни этих растений.

В числе прочих имелось и предложение напечатать фамилию шеститысячного члена клуба в списке лиц, временно избранных на руководящие должности.

Такой список красовался под стеклом в фойе клуба Дакуорт. Фарук был им недоволен. Само словосочетание «временно избранные» имело какой-то неопределенный смысл. В некотором роде оно означало, что эти люди непостоянно выполняют такие обязанности, избраны непостоянно. Но и список в клубе был традицией, его использовали уже сто тридцать лет. По списку, состоящему из нескольких фамилий, внутри стеклянного ящика ползал паук. Он ползал там настолько давно, что все считали его умершим. Быть может, паук тоже добивался чести стать постоянным членом клуба. Эту шутку придумал сам доктор Дарувалла. Она тоже была очень старой. Ходили слухи, что все шесть тысяч членов клуба Дакуорт повторяли шутку про паука.

Время близилось к полудню, и члены комитета, собравшиеся на заседание в зале для игры в карты, пили напиток «Тамз» и лимонад «Гоудд слот». Председательствующий Дарувалла предложил снять с повестки дня вопрос о шеститысячном члене клуба.

— Закончить обсуждение вопроса? — переспросил мистер Дуа, который оглох на одно ухо, играя в полевой теннис.

Это был очень примечательный случай. Во время игры в теннис парами его партнер по команде два раза ошибся и будучи в расстроенных чувствах сильно ударил ракеткой не по мячу, а по уху мистера Дуа. Столь неджентльменское поведение закончилось для него тем, что его усилия стать постоянным членом клуба Дакуорт оказались тщетными — тем более что в то время мистер Дуа был «временно избран» на руководящую должность в клубе.

— Вношу предложение, чтобы члена клуба под номером шесть тысяч никаким образом не отмечать! — закричал доктор Дарувалла.

Предложение это поддержали быстро и единогласно утвердили, но не из-за наличия другого — о внесении имени в список «временно избранных». Коллега-врач Даруваллы из госпиталя для детей-калек доктор Сорабджи остроумно заметил, что это решение одно из самых мудрых, когда-либо принятых на заседаниях комитета. Однако Дарувалла полагал, что на самом деле никто не хотел потревожить паука в стеклянном ящике фойе.

Члены комитета сидели молча, удовлетворенные окончанием своей работы. Вентиляторы на потолке, мерно вращаясь, чуть покачивали ровные стопки карт, аккуратно разложенные на столах, затянутых зеленой фетровой тканью. Это ведь был специальный зал. Официант, убрав со стола, за которым сидели члены комитета, пустую бутылку из-под «Тамз Ап», немного задержался, чтобы поправить колоду карт, где две верхние карты, сместившись, нарушили безупречность ровного ряда вследствие потока воздуха от ближайшего потолочного вентилятора.

В этот момент в зал вошел мистер Баннерджи, искавший мистера Лала — своего противника по игре в гольф. Престарелый мистер Лал опаздывал на поединок — обычно они загоняли шары в девять лунок. Мистер Баннерджи поведал членам комитета поразительные результаты их предыдущей игры. Оказывается, мистер Лал во время удара шаром по девятой лунке допустил грубейшую ошибку и последний удар проиграл. Он срезал мяч так, что тот улетел за зеленое поле и упал среди бугенвиллей. Мистер Лал сгорал от стыда и отчаяния. Он не вернулся в клуб, пожал руку мистера Баннерджи и в бешенстве проследовал в заросли бугенвиллей. Там он и оставил его. Спортсмен-неудачник хотел попрактиковаться в ударах. Когда Баннерджи уходил, лепестки цветов бугенвиллей так и летели в разные стороны. Вечером главный садовник сильно встревожился, обнаружив урон, нанесенный саду.