Кодекс принца - Нотомб Амели

Я продолжал мысленно перебирать варианты, и это занятие так увлекло меня, что запас моего терпения стал практически безграничным. Часам к семи я так никого и не увидел, но мне понадобилось в туалет. Связка ключей в кармане искушала руку. Не выдержав, я толкнул калитку, направился прямо к крыльцу и, попробовав несколько ключей, нашел нужный. Дверь отворилась. Я вошел, затаив дыхание, и оказался в беломраморном холле.

На цыпочках я обошел несколько комнат и обнаружил искомые удобства. Спуск воды произвел больше шума, чем я ожидал, — теперь в доме знали о моем присутствии. Однако никто не вышел навстречу. Похоже, я был один.

Вилла вполне подходила под те шаблоны, которых я опасался. Дверные ручки вызолочены. Пол в гостиной, как и стол, из белого мрамора. Интерьер, однако, был чем-то симпатичен, скорее всего ощущением декадентского уюта. Диваны и кресла такие глубокие, что, увязнув в них, хотелось больше никогда не вставать.

На втором этаже оказалось несколько больших спален. Я не замедлил обнаружить следы пребывания женщины: косметику в ванной, полтора десятка разных шампуней. Разбросанные платья. Гипотезу о Бьёрне пришлось отмести. Юбки, узкие и короткие, прямо-таки пахли молодостью и худобой. Слава богу, я женился не на старой бочке.

И нигде никого: уж не на невидимке ли я женат? В левом кармане у меня лежали презервативы моего предшественника: очевидно, мы были весьма свободной парой. Я еще не познакомился с моей женой, а она уже мне изменяла. И я ей, судя по всему, тоже.

Мне хотелось есть. Я спустился на первый этаж. Нет ничего приятнее, чем перекусить в чужой кухне. В американском холодильнике хватало снеди для прокорма Швеции — копченый лосось, сметана, — но были и обычные продукты. Я взял яйца, сыр и соорудил себе омлет.

В углу нашелся хлеб; я пощупал его — утренний. Я сунул несколько ломтиков в тостер, внутренне содрогнувшись при мысли, что мой предшественник ел этот хлеб на свой последний завтрак.

Уплетая за обе щеки, я услышал, как хлопнула входная дверь. О бегстве я даже не подумал. Все равно в доме наверняка пахло жареным хлебом и яичницей, какой смысл прятаться? И потом, мне следовало привыкнуть к невероятному, но законному праву: я был у себя. С присущим мне фатализмом я откусил кусок тоста и сел поудобнее, как дома.

Запах еды привлек в кухню мою, как я мог предполагать, супругу. Она ничуть не удивилась при виде меня. Я был удивлен в тысячу раз больше.

— Добрый вечер, — поздоровалась она, очаровательно улыбнувшись.

— Добрый вечер, — ответил я с полным ртом.

— Олаф не с вами?

Мне бы сказать, что это я, но рефлекс не сработал и случай был упущен.

— Нет, — ответил я, пожав плечами.

Она восприняла это как должное и, выйдя из кухни, поднялась на второй этаж.

Я в растерянности доел омлет. Мне не приходилось слышать о шведском гостеприимстве, но я был ошеломлен: эта молодая особа застала в своей кухне незнакомца, поглощающего ее припасы, и нимало не возмутилась. Более того, похоже, сочла это вполне естественным. И, что меня поразило в высшей степени, даже не поинтересовалась, кто я такой. Я на ее месте выставил бы меня за дверь.

Вилла подготовила меня к встрече с кем-то другим. Эта молодая женщина, на вид лет двадцати пяти, ничем не походила на обычное население подобного рода жилищ: она была приветлива, не шарахнулась от меня, не ощупала глазами, определяя, ее ли я круга. Я отнес эти достоинства на счет ее национальности и тут же разозлился на себя: экую сморозил банальность, приписав первой встречной шведке черты, которые сам же поспешно постановил считать типично шведскими, — как будто одна ласточка делает весну, как будто личность незнакомки была здесь ни при чем. В Швеции, как и повсюду, наверняка встречаются подозрительные и заносчивые буржуазные дамочки. Мне вспомнились строгие, чопорные жены из фильмов Бергмана.

Я не мог не оценить вкус моего предшественника. У нее была идеальная скандинавская внешность: высокая, стройная, белокурая, голубоглазая, с тонкими, под стать фигурке, чертами. А самый смак в том, что она, не ведая того, была моей женой. Доедая свой ужин, я улыбался. Какая прелесть! Я даже имени ее не знал.

Я пошел в гостиную выкурить сигарету. Вскоре молодая женщина появилась в дверях.

— Вы, конечно, ночуете здесь?

— Я не хотел вас стеснять… — пробормотал я, всерьез оробев.

— Вы меня ничуть не стесните. Олаф вам показал вашу комнату?