Вопрос Финклера - Джейкобсон Говард

— Я не гей, понятно?

— Понятно.

Родольфо вернулся в свой шезлонг.

— Мне нравится она, — сказал он после изрядной паузы, кивая на молодую женщину, которая выходила из бассейна.

Треславу она тоже понравилась. Да и какая женщина не выглядит похорошевшей, выходя из бассейна? Правда, лично его мог еще сильнее взволновать вид роженицы, у которой только что отошли воды: она выглядела такой трогательно-изможденной… Мало общего с тем, что он ожидал увидеть по возвращении домой.

При выходе из воды трусики ее бикини слегка сползли. Невозможно было не вообразить, как ты запускаешь свою ладонь в эти трусики и твои пальцы добираются до щекочущих волосков… Родольфо должен воображать то же самое, если он не гей. И если он не притворился заинтересованным этой женщиной только для того, чтобы ввести отца в заблуждение.

— Займись-ка ею, сын, — сказал Треслав, и ему самому понравилось, как это прозвучало.

Вечером на веранде отеля были танцы, Альфредо и Родольфо нашли себе партнерш. Треслав наблюдал за ними с удовлетворением. «Все идет как надо», — думал он. Быть хорошим отцом оказалось не так уж и трудно.

После танца Альфредо подвел к нему свою девушку:

— Ханна, это мой отец… Отец, это Ханна.

— Рад знакомству. — Треслав встал со стула и слегка поклонился. Не помешает быть учтивым с возможной невесткой.

— У вас с ней есть кое-что общее, — сказал Альфредо, пряча глаза за темными очками и улыбаясь ничего не выражающей улыбкой ресторанного тапера.

— Что именно? — спросил Треслав.

— Ваше еврейство.

— Как это следует понимать? — поинтересовался Треслав позднее; девушки ушли, и он не спросил, собираются ли сыновья последовать за ними.

Нынешнее поколение не церемонилось с женщинами. За ними уже не бегали. Если женщина уходила, оставив партнера, ну и ладно. Во времена его молодости уход партнерши был страшным ударом по мужскому самолюбию, едва ли не концом света.

— Было весело, папа.

— Ты знаешь, о чем я: ты назвал меня евреем.

— А ты не еврей?

— А это имеет значение?

— Ну вот, отвечаешь вопросом на вопрос. Очень по-еврейски.

— Спрашиваю еще раз: имеет для вас значение, еврей я или нет?

— Ты это к тому, антисемиты мы или нет? — спросил Родольфо.

— А имеет ли значение, антисемиты мы или нет? — добавил Альфредо.

— Что до меня, то я не антисемит, — сказал Родольфо. — А ты, Альф?

— И я нет. А ты, папа?

— Каждый из нас в какой-то степени антисемит. Даже ваш дядюшка Сэм, хоть он и еврей.

— А как насчет тебя?

— Да к чему это вы клоните? Что вам такое рассказали? Кто рассказал?

— Ты намекаешь на наших мам?

— Это вы мне скажите. Что за шутки, в конце концов?

— Не так давно я повстречал дядю Сэма и узнал от него, что ты стал жертвой антисемитской выходки. Я спросил, как ты можешь быть жертвой антисемитской выходки, если ты не семит. Он сказал, что задавал тебе тот же вопрос, а ты в ответ назвался евреем.

— Мой друг Финклер любит все упрощать.

— Ну тогда и ты скажи просто: это так или не так?

Он переводил взгляд с Альфредо на Родольфо и обратно, как будто видел их впервые.

— В любом случае это не значит, что вы евреи, если вас беспокоит это. Можете оставаться теми, кто вы есть. Правда, я не знаю, кто вы есть. Ваши матери никогда мне этого не говорили.

— Может, тебе стоило их спросить, — сказал Родольфо. — Может, они были бы только рады, если бы ты принял участие в нашем религиозном воспитании.

На последних словах Родольфо не удержался и фыркнул.

— Нет, давай разберемся, — сказал Альфредо. — По твоим словам, если ты еврей, это еще не значит, что и мы евреи. Но все равно в какой-то части мы ими будем, не так ли?

— Смотря в какой именно части, — снова фыркнул Родольфо.

— Евреем нельзя быть отчасти, — сказал Треслав.

— Почему это нельзя? Ты можешь быть на четверть индийцем и на десятую долю китайцем. Почему ты не можешь быть и чуточку евреем? Мы вообще получаемся наполовину евреями, а это уже не чуточка. Лично меня эта идея забавляет. А как тебя, Ральф?

Родольфо попытался изобразить Алека Гиннесса^[86] в роли Феджина и, потирая руки, прогнусавил:

— Такиж и меня, дгужочек, такиж и меня.

Оба юнца рассмеялись.

— Познакомься с полуизбранным, — сказал Альфредо, протягивая руку брату.