Рэгтайм - Доктороу Эдгар Лоренс

Когда Отец передал эти условия, парни в библиотеке начали хохотать и улюлюкать. «Мы его достали, — кричали они друг другу. — Он поплыл! Теперь мы их сожрем вместе с пуговицами!» Автомобиль под окнами и Конклин на крыльце чрезвычайно всех вдохновили. За исключением Колхауса. Он сидел один в Западной комнате. Отец ждал. Постепенно мрачное настроение Колхауса перевесило. Юноши тревожно переглядывались. Наконец Колхаус сказал Отцу: «Сам я сдамся, но ребят не отдам. Для них я хочу свободного выхода отсюда и полной амнистии. Останьтесь здесь, пожалуйста, пока я не поговорю с ними».

Молодые люди собрались вокруг Колхауса возле ящика с детонатором. Они были потрясены. «Ты ничего им не должен, — кричали они. — Мы взяли за яйца самого Моргана! Пусть отдают нам Конклина и мотор, пусть выпускают нас отсюда и тогда получат назад свою библиотеку. Вот такие условия, мэн, только такие условия!»

Колхаус был спокоен и говорил мягко: «Никто из вас не известен властям по имени. Вы можете раствориться в городе и спасти себе жизнь». — «Так же можешь и ты», — сказал кто-то. «Нет, — ответил Колхаус, — меня они никогда не выпустят отсюда, и вы это знаете. Если же выпустят, не пожалеют усилий для охоты за мной. И все, кто со мной, будут выловлены. И все вы умрете. Ради чего?»

«Мы все это оговорили заранее, — сказал один из юношей. — Теперь ты все переворачиваешь. Так не годится, мэн! Мы все — Колхаус! Мы не уйдем отсюда, взорвем все это к дьяволу!» Выступил Младший Брат: «То, что ты делаешь — это предательство. Мы все должны быть свободны, или мы все умрем. Ты подписал свое письмо как Президент Временного правительства Америки». Колхаус кивнул: «Это была риторика, необходимая для поддержания нашего духа». — «Но мы поверили в это! — закричал МБМ. — Мы поверили! На улицах хватит народу, чтобы сформировать армию».

Несомненно, ни один теоретик революции не смог бы отрицать, что перед лицом такого гигантского врага, как вся белая раса, успешная борьба за «форд-Т» — неплохое дело для начала. Младший же Брат, явно не теоретик, продолжал кричать: «Ты не смеешь менять свои требования! Ты не смеешь! Предать нас за машину!» — «Я не изменил своих требований», — сказал Колхаус. «Так что же, проклятый „форд“ — это и есть твоя справедливость? — спросил МБМ. — Твоя казнь — это справедливость?» Колхаус посмотрел на него. «Что касается казни, то моя смерть была уже решена в тот день, когда умерла Сара. Что касается моего богом забытого „форда“, то и его судьба решилась тогда, когда я ехал мимо пожарки. Я не сократил своих требований, их преувеличили те, кто так долго им сопротивлялся. Теперь я выторгую ваши дорогие мне жизни за жизнь Уилли Конклина, и бог с ним».

Спустя несколько минут Отец шел назад через улицу. В конце концов, Колхаус просто требует справедливости, а его людям на нее наплевать. Это другое поколение. В них нет ничего человеческого. Отец содрогнулся. Настоящие чудовища! У них перекрученные мозги. Собирать армию! Они — грязные революционеры, иначе их не назовешь.

Знаменитое упорство Колхауса стало теперь оплотом против аргументов его бешеных парней. Теперь он стоит между мистером Морганом и ужасной бедой. Ничего из этих соображений Отец не доверил окружному прокурору. У прокурора и без того хватало неприятностей. Он забрасывал в топку одну порцию виски за другой. Щетина на лице. Глаза-протуберанцы покраснели. Стоит у окна. Шагает. Кулаком правой руки колотит себя в ладонь левой. То и дело заглядывает в телеграмму Моргана. Отец прочистил горло. «Там не сказано, что вы должны повесить соучастников», — проговорил он. «Что? — вскричал Уитмен. — Что? Олл-райт, олл-райт… — Брякнулся на стул. — Много их там?» — «Пятеро», — сказал Отец, бессознательно исключая из этого числа Младшего Брата Матери. Уитмен вздохнул. «Я думаю, это лучшее, что вы можете сделать», — сказал Отец. «Факт, — отозвался окружной прокурор, — но что я скажу газетам?» «Немало, — возразил Отец. — Во-первых, вы скажете, что Колхаус Уокер захвачен. Во-вторых, сокровища мистера Моргана спасены, в-третьих, город в безопасности, в-четвертых, вы используете все возможности вашей службы и полиции для того, чтобы выследить всех подручных, пока последний из них не окажется за решеткой, где ему и следует быть». Уитмен подумал. «Да, мы возьмем их, — пробормотал он, — прямо там, за баррикадой». — «Ну, — сказал Отец, — это будет сделать трудновато. Они возьмут заложника и не отпустят его до тех пор, пока не будут в безопасности». — «Кто заложник?» — спросил Уитмен. «Я», — сказал Отец. «Понимаю, — сказал Уитмен. — А как вы думаете, почему хорек решил, что он один удержит здание?» — «Он будет сидеть в алькове, недосягаемый для пуль, руки на детонаторе, — сказал Отец. — Мне кажется, этого вполне достаточно».