Белый Тигр - Адига Аравинд

— Если с этим будет какая заминка, сразу сообщи мне. Пришлю ребят, уж они с ним поговорят. 

— Все пройдет без сучка без задоринки, не волнуйся. Его отец всегда в конце концов раскошеливался. Мальчик, правда, жил в Америке, где ему засрали мозги. Никуда не денется, заплатит. 

— Сколько?

— Семьсот тысяч. Мы бы и на пяти сотнях сошлись, но ублюдок начал сразу с шестисот — вот ведь обалдуй, — ну я и говорю: семьсот, и он соглашается.  А не заплатите, говорю, конец всем льготам с угольком и налогами. И ты, и твой брат, и отец без штанов останетесь. Он сразу вспотел, и я понял: дело выгорело.

— А ты уверен? После разговора с ребятами богатые шелковыми делаются. До того приятно посмотреть, даже встает.

— Не гони волну. Он не один, на других оттянешься. А с этим все будет путем. Сказал, в понедельник привезет. Встречаемся в «Шератоне». Там отличный ресторан в цокольном этаже. Тихо, спокойно.  Удобное место.

— Чудесно. Ужин за его счет.

— Само собой. Куриные кебабы там — пальчики оближешь.

Приятель Виджая прополоскал рот виски, проглотил, рыгнул и цыкнул зубом.

— А знаешь, что самое замечательное в этих выборах?

— Что?

— Мы продвинулись на юг. У нас теперь плацдарм в Бангалоре. Сам ведь знаешь, за ними будущее. 

— За югом будущее? Чушь.

— Ну почему же? Каждое третье новое офисное здание возводится в Бангалоре. Это и есть наше будущее.

— Пошли они все на хрен. Ни одному слову не верю. Юг — это сплошные тамилы^[43]. А знаешь, кто такие тамилы? Черножопые. Мы — сыны ариев, которые завоевали Индию. Мы сделали их своими рабами. А теперь они нас поучают. Черномазые. 

— Сынок, — Виджай подался вперед, — плесни еще.

За вечер они выхлестали всю бутылку. 

К трем часам ночи я вернулся в Гургаон. Сердце у меня колотилось. Почему-то хотелось еще немножко побыть с машиной. Я помыл ее и протер. Три раза кряду. Бутылка из-под «Джонни Уокера» валялась на полу салона. Даже пустая она представляла собой ценность на черном рынке. Я поднял ее и направился к общей спальне.

Ради такого куша, как пустая бутылка из-под дорогого виски, Меченого можно и разбудить, авось не обидится.

На ходу я крутил бутылку в руке — даже пустая она весила немало.

Крутил быстрее и быстрее.

И невольно замедлял шаг.

Все эти годы я искал ключ...

Звон разбитого стекла наполнил парковку, проник в вестибюль и эхом разнесся по всему зданию, всколыхнув даже тринадцатый этаж.

Я выждал пару минут.

Никого.

Я поднял с пола бутылку с отбитым донышком, поднес к свету, пощупал острую, как бритва, кромку. 

Удобная штука.

Ногами я сгреб осколки в кучку, собрал их один за другим и отнес в мусорное ведро. Принес веник и тщательно подмел. Опустился на колени и внимательно осмотрел пол, проверил, не осталось ли где стеклянного крошева. Громко провозгласил:

А дверь оказалась незаперта.

Дхарам спал на полу, тараканы ползали у него по голове. Я разбудил его и велел:

— Лезь под накомарник.

Он сонно заполз под сетку. Я поцеловал его в лоб и лег на полу. Ладонь у меня была в крови, три крупные капли краснели на коже божьими коровками.  Словно младенец я сунул кулак в рот и заснул. 

В воскресенье утром мистеру Ашоку ехать никуда было не надо. Я вымыл посуду, протер полки холодильника и обратился с просьбой:

— Не отпустите меня в первой половине дня, сэр? 

— Чем собираешься заняться? — Хозяин отложил газету. — Ты никогда еще не просил отпустить тебя на все утро.

А ты никогда не спрашивал, что я намерен делать, отпускал без разговоров. Это все мисс Ума, не иначе.

— Хочу погулять с мальчиком, сэр, сводить его в зоопарк. Думаю, ему будет интересно посмотреть на зверей.

Он улыбнулся:

— Ты прекрасный семьянин, Балрам. Сходите, я не против.

И он опять взялся за газету, только глаза его как-то хитро сверкнули.

Мы вышли из корпуса В, я велел Дхараму подождать, вернулся и принялся тайком наблюдать за подъездом. Через полчаса в вестибюль спустился мистер Ашок. К нему подскочил темнокожий человечек, с виду слуга, они побеседовали, и человечек откланялся. Похоже, они обо всем договорились. 

Дхарам послушно ждал меня.

— В путь!

Мы с мальчиком сели на автобус до Старого Форта, у подножия которого находится Национальный зоопарк. Всю дорогу моя ладонь лежала у Дхарама на макушке — и не потому, что у меня внезапно разыгралась нежность, просто на весу рука у меня дрожала, словно потерянный ящерицей хвост.