Ангел для сестры - Пиколт Джоди

Он сел.

– Кто вы, черт возьми, такой?

– Твоя крестная фея. Ты, маленький кусок дерьма, соображаешь, что угнал «хаммер» судьи?

– Ну, откуда мне было знать, чья это машина?

– А номерной знак «Встать, суд идет» тебе ни о чем не сказал? Я адвокат. Твоя сестра попросила меня представлять твои интересы. Вопреки здравому смыслу, я согласился.

– Серьезно? Вы сможете меня вытащить отсюда?

– Они собираются отпустить тебя под залог. Ты должен отдать водительские права и согласиться жить по своему адресу, что ты и так делаешь. Так что с этим проблем не будет.

Джесси задумался.

– А свою машину я тоже должен им отдать?

– Нет.

Я видел, какие мысли вертелись в его голове. Такому парню, как Джесси, плевать на водительские документы, если ему оставляли машину.

– Тогда все нормально, – ответил он.

Я повернулся к ожидавшему неподалеку офицеру, и он открыл камеру, выпустив Джесси. Мы вместе вышли в комнату ожидания. Мы были одного роста, но в нем еще оставалась какая-то юношеская угловатость. Его лицо засветилось, когда мы повернули за угол. На какое-то мгновение я поверил, что он способен на раскаяние, что, возможно, чувства Джесси к Анне сделают его союзником сестры.

Но он не обратил на нее внимания, вместо этого подойдя к Джулии.

– Привет, – произнес он. – Ты беспокоилась обо мне?

В этот момент мне захотелось вернуть его в камеру. Но сначала убить.

– Уйди, – вздохнула Джулия. – Пошли, Анна. Давай найдем, где можно поесть.

Джесси посмотрел на нее.

– Отлично. Умираю от голода.

– Не ты, – сказал я. – Мы едем в суд.

В день, когда я выпускался из Виллера, прилетела саранча. Это было похоже на сильную летнюю бурю – саранча путалась в ветках деревьев и с глухим стуком падала на землю. Метеорологи проводили исследования, пытаясь объяснить феномен. Они вспоминали библейскую чуму, и Эль-Ниньо, и нашу затянувшуюся засуху. Они рекомендовали носить зонтики, широкополые шляпы и по возможности не выходить на улицу.

Тем не менее, церемония вручения дипломов должна была проходить на улице под парусиновым навесом. Приветственная речь сопровождалась шлепками жуков-самоубийц. Саранча скатывалась с пологой крыши и падала на колени зрителям.

Я не хотел идти, но родители заставили. Джулия нашла меня, когда я надевал шляпу. Она обняла меня за талию и попыталась поцеловать.

– Привет, – сказала она. – Откуда ты свалился?

Помню, я подумал тогда, что в своих белых мантиях мы похожи на привидения. Я оттолкнул ее.

– Не надо. Хорошо? Просто не надо.

На всех фотографиях, которые сделали в тот день мои родители, я улыбался, словно этот новый мир был именно тем местом, где я хотел жить, а вокруг меня падали с неба насекомые величиной с кулак.

Мораль адвоката отличается от морали обычного человека. У нас есть свой кодекс – Правила профессиональной ответственности, – мы учим его, потом сдаем экзамен и руководствуемся этим кодексом в адвокатской практике. Но именно эти стандарты заставляют нас делать то, что другие считают аморальным. Например, если вы придете ко мне и скажете: «Я убил ребенка», то я могу спросить вас, где вы спрятали тело. «В спальне, – скажете вы, – на три фута под полом». И если я хочу сделать свою работу как следует, то не скажу об этом ни одной живой душе. Меня могут даже лишить права заниматься адвокатской деятельностью, если я разглашу это.

Иначе говоря, меня учили тому, что мораль и этика не всегда идут рука об руку.

– Брюс, – сказал я прокурору, – мой клиент поделится информацией. Если вы раскроете некоторые из этих дорожных преступлений, то клянусь, что он никогда не приблизится больше чем на пятьдесят футов к судье или к его машине.

Интересно, сколько живущих в этой стране людей знает, что у законодательства больше общего с игрой в покер, чем с правосудием?

Брюс оказался нормальным парнем. К тому же, как я случайно узнал, его недавно назначили вести дело о двойном убийстве, и ему не хотелось тратить время на доказательство вины Джесси Фитцджеральда.

– Ты знаешь, что речь идет о «хаммере» судьи Ньюбелла, Кемпбелл? – спросил он.

– Да, знаю, – серьезно ответил я, думая, что если человек настолько тщеславен, чтобы ездить на «хаммере», то он просто напрашивается на то, чтобы машину угнали.

– Я поговорю с судьей, – вздохнул Брюс. – Меня вряд ли погладят по головке за это предложение, но я скажу ему, что копы не против, если мы отпустим парня.