От убийства до убийства - Адига Аравинд

Она присела на один из мешков с рисом, стоявших рядком вдоль стены молельни, – каждый окружала канавка, засыпанная желтоватым дустом. А присев, подтянула колени к груди, привалилась затылком к стене и задышала глубоко и размеренно, впивая аромат дуста – странный, успокаивающий, удивительно влекущий. Потом, вздохнув, отерла лоб подолом своего алого сари. На потолке комнатушки играли пятна солнечного света, отраженного листьями росших вокруг дома бананов.

Джаямма закрыла глаза. От запаха дуста на нее напала дремота. Тело ее распрямилось, руки и ноги обмякли, и через несколько секунд она уже спала.

Разбудил ее маленький пухлый Картик, сын Адвоката, светивший ей в лицо фонариком. Такой у него был способ будить ее.

– Я есть хочу, – объявил он. – Что-нибудь готово?

– Брат! – Старуха вскочила на ноги. – У нас на заднем дворе творят черную магию! Шаила и Рози убили петуха и теперь занимаются черной магией!

Мальчик, скептически глядя на нее, выключил фонарик.

– О чем ты говоришь, старая карга?

– Пойдем, – глаза кухарки круглились от возбуждения, – пойдем!

Она уговорила маленького хозяина пройти с ней по длинному коридору к комнате слуг.

По пути они остановились у металлической решетки, сквозь которую виден был задний двор. Там росли невысокие бананы, висело на веревке постиранное белье, а за черной стеной двора начинались владения соседа-христианина. Во дворе никого не было. Сильный ветер сотрясал бананы, листок бумаги кружил по двору, точно дервиш. Мальчик увидел, как жутковато покачиваются на веревке простыни. Похоже, они прониклись теми же подозрениями, что и кухарка.

Джаямма знаком показала Картику: тише, как можно тише. И надавила на дверь в комнату слуг. Дверь оказалась запертой.

Когда старуха отперла ее, из комнаты пахнуло маслом для волос и детской присыпкой, – мальчик зажал нос.

Джаямма указала ему на пол комнаты.

На полу хорошо различался начерченный белый меловой треугольник, вписанный в красный, меловой же, квадрат; в вершинах треугольника возвышались горки сушеной мякоти кокоса. А внутри треугольника имелся еще один кружок, засыпанный иссохшими до черноты цветами. В самом центре кружка искрился синий стеклянный шарик.

– Это черная магия, – сказала Джаямма.

Мальчик кивнул.

– Шпионы! Шпионы!

В проеме двери стояла Шаила. Стояла и тыкала пальцем в Джаямму:

– Ты, старая карга! Разве я не говорила тебе, чтобы ты не лезла в мою комнату?

Лицо старухи задергалось.

– Брат! – воскликнула она. – Видишь, как эта низкорожденная разговаривает с браминами?

Картик погрозил девушке кулаком:

– Эй! Это мой дом, куда хочу, туда и захожу, поняла?

Шаила яростно уставилась на него:

– Думаешь, со мной можно обращаться как со скотиной? Ну погоди…

Перебранку прервали три громких гудка. Шаила опрометью понеслась к воротам, мальчик ушмыгнул в свою комнату и открыл там учебник, Джаямма в панике забегала по столовой, расставляя по обеденному столу тарелки из нержавеющей стали.

В прихожей хозяин дома снял туфли и бросил их в сторону стойки для обуви. Попозже Шаила поставит их на место. Он быстро принял душ и вышел в столовую – высокий усатый мужчина, отрастивший пышные бакенбарды в стиле предыдущего десятилетия. За обеденный стол хозяин неизменно усаживался по пояс голым, с одним лишь ожерельем брамина на дряблой груди. Поел он быстро и безмолвно, прервавшись лишь один раз – чтобы бросить взгляд в угол потолка. Порядок в доме поддерживался движениями хозяйских челюстей. Джаямма прислуживала за столом. Картик, как всегда, ел вместе с отцом. В гараже Шаила полила из шланга и досуха вытерла зеленый «Амбассадор».

После обеда Адвокат в течение часа читал газету в телевизионной комнате, затем туда вошел мальчик и начал рыться, отыскивая черный пульт, в груде бумаг и книг, наваленных на стоявший посреди комнаты столик из сандалового дерева. Джаямма и Шаила тоже робко вошли в комнату и присели на корточки в углу, ожидая, когда заработает телевизор.

В десять часов вечера в доме уже не горел ни один светильник. Хозяин и Картик спали в своих комнатах.

А в темной комнате служанки продолжалось злобное шипение:

– Ведьма! Ведьма! Безродная ведьма, ты черную магию делаешь!

– Браминская карга! Сумасшедшая старая браминская карга!

Раздор продолжался всю следующую неделю. Всякий раз, как Шаила проходила мимо кухни, старая кухарка-браминка призывала на намасленную голову низкорожденной девки мстительный гнев тысячи богов.