Абсолютист - Бойн Джон

Конечно, ничего подобного не случилось. У меня перед глазами разворачивался настоящий роман, и мне было больно смотреть. И я совершил великую ошибку, которая в считанные часы привела к моему изгнанию из школы, дома, семьи и единственной жизни, которую я знал.

Был школьный день — четверг, и мы с Питером оказались в классе одни. Редкий случай, так как Сильвия теперь от него почти не отходила, — точнее, он от нее почти не отходил. Он начал рассказывать мне про вчерашний вечер, когда они с Сильвией пошли гулять вдоль реки и вокруг никого не было, так что Сильвия позволила ему положить руку на тонкую хлопчатобумажную ткань ее блузки. «Пощупать», как он выразился.

— Ясное дело, дальше этого она не позволила зайти. Моя Сильвия не такая.

«Моя Сильвия»! Меня чуть не стошнило.

— Но она сказала, что в следующие выходные мы можем опять пойти погулять, если погода будет хорошая и если ей удастся сбежать от мамаши — та с нее глаз не спускает.

Он болтал совершенно бездумно, без остановки, изливая неудержимые чувства. Я прекрасно видел, как много значит для него Сильвия. Вдруг, не задумавшись о последствиях, я потянулся к нему, взял его лицо в обе руки и поцеловал в губы.

Это длилось секунду или две, не больше. Он отпрянул в ужасе, задыхаясь, и чуть не упал. Я стоял неподвижно. Он уставился на меня в замешательстве, потом брезгливо вытер рот рукой и посмотрел на нее, словно ожидал увидеть пятно. Я сразу понял, как чудовищно ошибся.

— Питер, — произнес я, качая головой, готовый умолять его о прощении, — но поздно, он уже выбежал из класса, грохоча ботинками по коридору, спеша оказаться как можно дальше.

Поразительно: мы дружили с младенчества, но после этого дня я не видел его ни разу. Ни единого разу.

Я не вернулся в класс. Пошел домой, пожаловался матери на расстройство желудка и лег, думая о том, как бы собрать вещи в сумку и сбежать, пока никто не знает, что я сделал. Я лежал на кровати, обливаясь слезами, потом оказался в туалете — меня стошнило от переживаний, от унижения, на лбу выступила испарина. Скорее всего, я был еще в туалете, когда к отцу в лавку явился наш директор — не для того, чтобы купить баранью ногу или свиные отбивные на ужин, но для того, чтобы сообщить моему отцу о выдвинутом против меня обвинении, чудовищном и отвратительном. Директор поставил отца в известность, что больше не намерен видеть меня во вверенном ему учебном заведении и что, будь его воля, он бы судил меня уголовным судом за нарушение общественной пристойности.

Я оставался у себя в комнате, странно спокойный. Я словно вышел из тела и витал где-то в ином измерении, и мое эфирное тело с интересом наблюдало за сидящим на кровати безнадежно растерянным юношей, желая увидеть, что будет дальше.

Меня выгнали из дома в тот же день. Синяки и рубцы, оставленные отцом, сошли недели через три, и шрамы на лице и спине уже не так саднили. Левый глаз приоткрылся, и я начал видеть нормально.

Я не протестовал, когда меня вышвыривали на улицу. В соседнем доме миссис Картер поливала гортензии; она все видела и расстроенно покачала головой, словно разочарованная подобным вульгарным окружением; она, безусловно, была предназначена судьбой для совсем иной, высшей среды.

— Тристан, ты как, ничего? — спросила она.

* * *

Дом священника был так живописен, словно сошел с открытки. Он стоял в конце небольшого тупичка, и к нему вела дорожка, усаженная деревьями, только начавшими облетать. Пространство меж окнами заплел пышный темно-зеленый плющ. Я взглянул на идеально ухоженную лужайку, ряд декоративных папоротников и ярких сезонных цветов рядом с угловым садом камней. Картина была идиллическая — разительный контраст с крохотной квартиркой над лавкой мясника, где я прожил свои первые шестнадцать лет.

В прихожей к нам подбежала маленькая жизнерадостная собачка и вопросительно взглянула на меня; я нагнулся ее погладить, и она тут же встала на задние лапки, оперлась передними о мои ноги и радостно приняла все мои поглаживания и ласки, экстатически виляя хвостом.

— Бобби, отстань, — сказала Мэриан, прогоняя собачку. — Тристан, я надеюсь, вы не боитесь собак? Леонард их на дух не переносит.

Меня это слегка насмешило — разве такая собачка может напугать?

— Нимало, — ответил я. — Хотя у нас в семье никогда собак не держали. Какая это порода — спаниель?

— Да, кинг-чарльз-спаниель. Он уже немолод, ему почти девять лет.