Интердевочка - Кунин Владимир

- А обедать?

- Успеешь. Дуй за бельем!..

- Таня! К телефону! Очень приятный иноземный акцент.

- Алло! Эдик?

Я столько раз бывала у него на выставке, в его шведском отделении, что буквально физически увидела его сидящим в конторке у телефона. На столе стоят банки с «Туборгом», валяются какие-то записи, каталоги. Тут же сидят Гюнвальд, Кеннет и Бенни - его сослуживцы. Я слышала их шведскую болтовню, видела через широкое окно часть выставки, уйму нашего ленинградского народа, бродящего между экспонатами. Почти все держали в руках рекламные листовки и фирменные проспекты.

- Таня? Это я - Эдвард. Ты сказала про нас маме?

- Конечно! Она очень-очень рада!

- Я должен ей сделать визит.

- Конечно!

Тут заорал Гюнвальд, вырывая у Эдварда трубку. Но мой тихий Эдик сказал мне: «Момент, Таня», прикрыл трубку ладонью и что-то жестко проговорил краснорожему Гюнту. Тот даже опешил от неожиданности. Но потом все свел к шутке и оглушительно расхохотался. Встревоженные Бенни и Кеннет вытащили его из конторки. Эдвард сказал:

- Я тебя очень люблю, Таня. Сегодня я позвоню в консульство и узнаю все про ваши и наши формальности.

- Хорошо. Целую тебя.

- Спасибо, - он помолчал и осторожно положил трубку.

Тут же помчалась минутная стрелка, неторопливо двинулась часовая. Снова покатились мои рабочие сутки.

- Больные, сдавайте термометры! Что там у нас с температурой?.. Подставляем попочку… Замечательно! Держи ватку, держи…

- Тань, а Тань!.. Пока тебя не было, Иван Афанасьевич трое суток стонал, никому спать в палате не давал. А сегодня - огурец! Он в тебя влюбленный. Гы-ы!..

- Во, дурак! Болтает тут!.. Не слушай, Танечка…

- Я вас тоже очень люблю, Иван Афанасьевич. Вот эту таблеточку… Запить теплой водичкой. Если что - зовите. Ладно?.. Ляля! Что это за влажная уборка? Все сначала! Из углов - чтобы не соринки! Почему «утки» с мочой стоят? Вынеси немедленно, и - «ежиком» с горячей мыльной водой. Не халтурь!.. Господи, хоть бы сегодня по «скорой» никого не привезли!.. Миленькие мои больные и выздоравливающие! Через пять минут выключаю телевизор и - отбой!

- Танюша, чай будете с нами пить?

- Обязательно, Владимир Александрович! Вот только свет в палатах выключу…

- Таня, вот…

- Батюшки! Откуда такие цветы потрясающие?!

- Это тебе. Мама принесла.

- Ну, спасибо, кавалер ты мой маленький! Дай я тебя поцелую…

- Тань, иди чай пить!

- Иду.

Когда я вошла в ординаторскую, наше традиционное ночное чаепитие было уже в разгаре. Негромко пел Высоцкий из магнитофончика (Лялька с собой на дежурство таскает), сидел наш молодой доктор Владимир Александрович, Нинка - медсестра с соседнего поста, и вторая санитарка - старуха Сергеевна.

На столе - чайник электрический, пироги с капустой, коржики, колбаска по два двадцать, помидорчики-огурчики… Каждый, кто идет на сутки, обязательно из дому что-либо тащит.

Вошла я в ординаторскую, и силы меня покинули. Колпак крахмальный с головы стянула, туфли скинула и пошлепала босиком.

- А кто в лавке остался? - спросил наш доктор.

- А никого, - ответила Нинка. - Все дрыхнут. Тяжелых нету.

Достала я свою старую сумку, вытащила бутылку яичного ликера «Адвокат», пачки «Данхилла», «Ротманса», «Пелл-мелл» и две плитки швейцарского шоколада.

- Гуляем, ребята!.. - сказала я и рухнула на топчан.

Сергеевна взяла в руки бутылку и спросила:

- Это чего?

- Ну, сладкое! Не помнишь, Сергеевна? Танька уже приносила такую. Из яиц сделано, - ответила Нинка.

- Ой, вкусная!! - вспомнила Сергеевна.

- Откуда это все, Танечка? - Интересуется доктор.

- С работы, - не было сил ничего выдумывать.

- Совместительство, что ли? - позавидовала Нинка.

- Ага.

- Где?

- В «Интуристе».

Смотрю, моя бутылочка уже пошла по кругу.

- Тоже сестрой?

- Милосердия, - усмехнулась я. - Ляль, прикури мне сигаретку и налей чайку. Пусть остынет. Я пока полежу. А то вторые сутки без сна…

- Ну, давайте, - Сергеевна подняла стакан с «Адвокатом». - Тань, может, примешь капельку?

- Таня же не пьет, Сергеевна! Сколько раз говорить? - Нервно заметила Лялька.

- За все хорошее, - Сергеевна шлепнула полстакана.

- Живут же люди, - выпила Нина. - А я все думаю, чего это Татьяна исключительно - сутки через трое?