Ангел для сестры - Пиколт Джоди

На том конце провода повисла тяжелая пауза.

– Миссис Фитцджеральд, – предложил начальник, – думаю, если вы будете продолжать действовать согласно установленной процедуре, наша компания оплатит трансплантацию.

– Если моя дочь будет еще жива к тому времени. Мы говорим не о машине, куда можно поставить бывшую в употреблении деталь, а если она не подойдет, заказать новую. Мы говорим о человеке. О человеке. Вам, роботам, это о чем-нибудь говорит?

На этот раз я уже не удивилась, когда представитель компании повесил трубку.

Занна приехала накануне дня, когда нам нужно было ложиться в больницу для подготовки Кейт к операции. Она позволила Джесси помочь подключить домашний офис, ответила на звонок из Австралии и вошла в кухню, чтобы мы с Брайаном ввели ее в курс домашних дел.

– По вторникам у Анны гимнастика, – сказала я. – В три часа. Еще на следующей неделе должны привезти топливо для отопления.

– Мусор забирают по средам, – добавил Брайан.

– И не води Джесси в школу. Для шестиклассника это убийство.

Она кивала, слушала и даже делала пометки в блокноте, а потом сказала, что у нее есть несколько вопросов.

– Рыбка…

– Кормить два раза в день. Это может делать Джесси, если ему напоминать.

– Они должны ложиться спать в определенное время? – спросила Занна.

– Да, – ответила я. – Тебе сказать настоящее или плюс еще один час в качестве вознаграждения?

– Анна ложится в восемь, – вмешался Брайан. – Джесси в десять. Что-то еще?

– Да, – Занна сунула руку в карман и достала чек на сто тысяч долларов.

– Сузанна, – ошеломленно проговорила я. – Мы не можем взять.

– Я знаю, сколько стоит операция. Вы не в состоянии себе это позволить. А я могу.

Брайан вернул ей чек.

– Спасибо, – сказал он, – но нам уже оплатили операцию. Для меня это было новостью.

– Оплатили?

– Ребята на станции связались с другими пожарными по всей стране и собрали деньги. – Брайан посмотрел на меня. – Я только сегодня узнал.

– Правда? – Я ощутила легкость внутри.

Он пожал плечами и объяснил:

– Они же мои братья.

Я повернулась к Занне и обняла ее.

– Спасибо, за то что предложила.

– Вы всегда сможете взять эти деньги, если понадобится.

Но они нам были не нужны. Хотя бы с этим мы справились.

– Кейт! – позвала я на следующее утро. – Пора ехать!

Анна свернулась у Занны на коленях. Она вытащила палец изо рта, но не попрощалась.

– Кейт! – крикнула я еще раз. – Мы уже едем!

Джесси, который играл на приставке к компьютеру, ухмыльнулся.

– Можно подумать, вы уедете без нее.

– Она этого не знает. Кейт! – Вздохнув, я поднялась по ступенькам и пошла в ее комнату.

Дверь была закрыта. Я толкнула ее и увидела Кейт, которая заправляла свою кровать. Покрывало лежало совершенно ровно, подушки взбиты и выставлены под одним углом. Мягкие игрушки аккуратно расставлены по размеру, начиная с больших и заканчивая маленькими. Даже обувь стояла, как в магазине, а обычный беспорядок на столе исчез.

– Прекрасно. – Я даже не просила ее убирать. – Похоже, я ошиблась комнатой.

Она обернулась.

– Это на тот случай, если я не вернусь, – произнесла она.

Когда я впервые стала матерью, то часто, лежа по ночам в постели, представляла самое ужасное: что ребенка ужалит медуза, что он съест какие-то ядовитые ягоды, пойдет куда-то с незнакомым человеком или упадет в пустой бассейн. Детей подстерегает столько опасностей, от которых ни один взрослый не сможет их уберечь. Когда дети подросли, сменились только картинки: нюхание клея, игра со спичками, маленькие розовые таблетки, которые продаются за углом школы. Можно не спать всю ночь и все равно не сосчитаешь всех опасностей, подстерегающих людей, которых любишь.

Я знаю не понаслышке, что, когда родителям говорят о том, что их ребенок смертельно болен, у одних опускаются руки, а другие принимают удар и заставляют себя бороться до конца. И это становится чем-то вроде болезни.

Кейт лежала на кровати почти без сознания, центральный катетер в ее груди был похож на фонтан. Из-за химиотерапии у нее уже тридцать два раза были приступы рвоты, поэтому ее горло и губы были настолько воспалены и было столько мокроты, что голос моей дочери стал похож на голос больного кистозным фиброзом.

Она повернулась ко мне и попыталась что-то сказать, но только закашлялась.

– Захлебнусь, – сдавленно вымолвила она.