Слабая женщина, склонная к мелонхолии - Волчок Ирина

— Это ты, что ли, физическая нагрузка? — радостно изумился Гонсалес и засмеялся. Можно сказать, прямо ей в лицо. — Майор, слышал? У котенка мания величия.

— Тихо, тихо, — опасливо отозвался Тугарин, не отрываясь от осмотра карманов пятнистого, который лежал на полу смирно, только иногда поскуливал сквозь зубы. — Ты Асю Палну отпусти все-таки… Я, например, понял, почему ее все так боятся. А ты еще не понял? Отпусти, Сережа, а то вдруг она расстроится… Последствия-то какие, а? Помоги мне лучше, а то я чего-то никак… Неудобно мне чего-то…

Он говорил легким тоном, будто болтал, не особо задумываясь о смысле слов, но Ася насторожилась. И Гонсалес насторожился, осторожно поставил ее на ноги, как-то машинально погладил по голове и обернулся к Тугарину. Внимательно пригляделся, недовольно буркнул:

— Э, майор, кончай геройствовать. Эти не убегут… Давай-ка мы тебя посадим куда-нибудь. А лучше — положим.

— Не время, — тоже недовольно ответил Тугарин. — Сюда уже с двух сторон едут. Не знаю, кто первый.

— Да когда ж это кончится? — спросил Гонсалес неизвестно у кого и оглянулся на Асю: — Командир, у вас тут нормальные бинты водятся? Или только ерунда, чтобы на глаза лепить?

Тогда и Ася увидела: левый рукав у Тугарина весь в крови. Пятно крови расплывалось на плече и быстро ползло вниз, уже до самой ладони доползло. И левая штанина под коленом краснела прямо на глазах.

— Есть нормальные бинты, — сказала Ася и пошла в Светкин кабинетик, пытаясь вспомнить номер дежурного телефона хирургии.

Ну и денек выдался. Действительно — когда ж это все кончится? Хорошо хоть, что в отделении никого нет…

И тут из палаты лежачих старушек выглянула тетя Оля. Спасибо, что не раньше, когда у пятнистого в руках был автомат. Ася приложила палец к губам, тетя Оля кивнула, обернулась к лежащим в палате и громко сказала:

— Я ж так и знала, что телевизор! Вот ведь безобразники! Погодите, сейчас я там порядок наведу…

Вышла из палаты, плотно закрыла дверь, глянула вдоль коридора, опять кивнула и деловито спросила:

— Ася Пална, что надо делать-то?

— В хирургию позвоните, — попросила Ася. — Майор ранен. А потом — что он скажет…

Когда она вернулась со всеми нормальными бинтами, которые нашла в Светкиных запасах, Тугарин уже сидел в палате, в мягком кресле, без рубашки и с закатанной левой штаниной. Тетя Оля сидела на диване, вытряхивая из решетки кубики льда в кювету для инструментов. Гонсалес пристегивал пятнистого наручниками за ногу к спинке кровати. Пятнистый матерился и скрипел зубами.

— Позвонила, — деловито сказала тетя Оля, оглянувшись на вошедшую Асю. — Сейчас будут. Сказали, чтобы пока лед на раны… Кровищи-то!..

— Да это ничего… — Тугарин отнял от плеча совершенно красное от крови скомканное полотенце и поморщился. — Давайте еще, тетя Оля… Убирать-то вам сколько придется… Виноват.

— Молчи уж, больной, — проворчала тетя Оля. Хлопнула входная дверь отделения. Тугарин бросил полотенце на пол, подхватил автомат с дивана и шарахнулся к выходу из палаты. Схватил Асю раненой рукой за локоть, почти отбросил от двери к дивану. Рука, хоть и раненая, была все равно каменной.

— Сядьте на место, господин майор… — Ася пощупала свой локоть: цел еще? Кажется, пока цел. — Это Алексеев вошел. Я его шаги знаю.

Тугарин быстро выглянул в коридор, кивнул, снова пошел к креслу, сильно хромая. С трудом сел, положил автомат на колени и взялся за мобильник, лежащий на диване рядом с окровавленной курткой. Шаги Алексеева замерли рядом с палатой. Ася выглянула: Алексеев стоял над телом убийцы, настороженно смотрел на дверь. Увидел Асю, заметно успокоился, почему-то виновато сказал:

— Задержался немного. Там, на лестнице, еще один лежит. Этот, который здесь стоял. Рыжий. Я посмотрел — живой. Только без сознания. Кого вызывать-то? Прямо война какая-то…

— Всех уже вызвали, — подал голос Тугарин. — Зайди, доктор, помоги тете Оле. Асенька, и ты иди сюда. В нашем распоряжении тридцать секунд.

Ася оглянулась — Тугарин опять улыбался. И опять от этой улыбки у нее похолодело в солнечном сплетении. Неужели он сам не понимает, как подобные улыбки в подобных ситуациях могут действовать на окружающих? Ага, наверное, понял, потому что посмотрел на нее внимательно и улыбаться перестал.

— В общем, так, — сказал Тугарин, бросая на пол второе окровавленное полотенце и беря из рук тети Оли чистое, с завернутыми в него кубиками льда. — Вы пришли на выстрелы, а тут только я и вот эти… Больше никого не было. Понятно? Совсем никого. Ася Пална сразу после дежурства уехала, правильно? И не возвращалась. Зачем ей возвращаться? И больного вы не видели… Асенька, у меня к тебе опять очень большая просьба. Ты можешь увезти больного куда-нибудь? Ненадолго. Но чтобы никто не знал куда. Я не могу вычислить, кто сейчас сюда первый приедет — мои или… Асенька, только тебя здесь быть не могло, понимаешь? В твоем распоряжении…