Дневники Зевса - Дрюон Морис

Время — второй скульптор, оно подправило статую, чтобы придать ей истинный смысл.

Это первоначальное божество места, богиня-мать, богиня-чрево. Время пощадило только ее живот; мраморные складки драпируют широкие недра, подобно бороздам на поле.

Источенная, но крепкая нога, проступающая из-под складок, уверенно упирается в почву и утверждает свое вечное притязание на эту землю.

Майя и Аркадия. Рождение Гермеса

— Когда я женился на тебе, прекрасная Гера, я сказал, что ты будешь первой, но не обещал, что будешь единственной.

— Однако именно так я тебя поняла, — отвечала она, — иначе бы не согласилась.

— Ты забываешь свои же собственные слова, сказанные перед свадьбой, иначе бы я тоже не связал себя.

Таким был ежевечерний предмет наших размолвок. Мне сдается, дети мои, когда я слышу голоса, доносящиеся из супружеских опочивален, что причины ваших ссор с тех пор не изменились. Беспрестанно возвращаясь к измене мужа, жена лишь внушает ему желание совершить другую.

Моей следующей любовницей стала нимфа Майя.

Она была дочерью Атласа — титана, осужденного поддерживать небо, и племянницей Прометея. Майя жила в Аркадии бедно и достойно, довольствуясь тем, что получала со своего птичьего двора и немногочисленного стада. Она не жаловалась. Пелопоннесская Аркадия — земля, прекрасная видом, но не слишком щедрая, кроме тех мест, где струится плодотворная вода. Каждое зерно, каждый плод требуют для своего созревания упорного труда. Аркадия воспитала народы умеренные, крепкие и гордые. Суровые условия научили их ценить жизнь и в полной мере наслаждаться малейшим даром богов. Они мало просят и, обязанные почти всеми благами усилию собственных рук, чувствуют себя свободными. Они по-настоящему благородны и могут смотреть на любого человека, хоть нищего, хоть царя, как на равного.

Смуглая Майя была нимфой этого племени, и полюбить ее означало стать ближе к смертным. Она ничуть не оробела, увидев, что к ней снизошел царь богов. Став моей избранницей, Майя держалась как достойная меня.

Жила она на горе, называвшейся Киллена или Киллени, в простой пещере с побеленными стенами. И вовсе не просила, подобно многим, извинить скромность ее жилища; в таких извинениях всегда чувствуется упрек или корысть. Майя не воспользовалась моим присутствием, чтобы выпросить себе драгоценности, домашнюю утварь или богатство. Краснеть за то, что имеешь, и требовать большего — значит отрекаться от того, что ты есть. Чего Майе было стыдиться? Разве я сам не родился в пещере?.. А украшения у нее были свои: волосы темного шелка и жаркие глаза. Перед жилищем, с порога которого виднелось море, росли тимьян, базилик и дикий жасмин; и там было больше счастья, чем в каком-нибудь лишенном запахов дворце. Вокруг бушевала греческая весна. Поля до самой Олимпии были затканы анемонами и гладиолусами.

Ах, напыщенная Гера, если бы ты могла видеть, как я смакую ячменную похлебку, с каким наслаждением пью воду из родника! Пол у Майи был покрыт овчинами. Мягчайшими овчинами!

Однако, наученный своим недавним опытом, я повел себя с большей осторожностью. Да и Майя была не из тех, кто не может наслаждаться счастьем без огласки. И боги, и люди давно забыли, что эти дивные мгновения должны оставаться только нашими.

Даже Илифия не знала, кто отец ребенка, которому она помогала родиться в пещере на горе Киллена. Просто спеленала его и положила в ивовую колыбельку. Этим новорожденным был Гермес.

Гермес похищает стадо Аполлона.

Изобретение лиры. Гермес среди олимпийцев.

Обмен лиры на кадуцей

Почти все мои сыновья, едва появившись на свет, совершали какой-нибудь подвиг, в котором проявляли свою божественную природу.

В первую свою ночь на земле, пока Майя дремала, Гермес выпутался из пеленок, выбрался из колыбели и подполз к выходу из пещеры. Тотчас же он приобрел свой божественный рост и добежал с Килленского полуострова, который расположен напротив острова Занте, до Фессалии, что на другом конце Греции.

Как раз в это время там находился Аполлон, в очередной раз удалившийся с Олимпа в сельскую глушь, где пас стада царя Адмета. Он был тогда увлечен прелестным, как юная девушка, красавцем Гименеем, который неизменно носил венок из цветов.

Пока Аполлон спал со своим дружком, Гермес, обходя луга, увидел дюжину коров, сотню телок и быка. Скорый на проделки, он связал животных жгутами из травы, привязал им ветки к хвостам и, потянув одновременно за все ветки, потащил стадо задом наперед, чтобы направление следов сбило поиски с толку.