Психоз - Соломатина Татьяна Юрьевна

– Ты и правда полагаешь, что проход с горящей свечой в руках и разукрашенными кастрюлями над головами гарантирует мужчине и женщине совместное пожизненное заключение в вечности? – уточнял Митенька, опрокидывая в себя стопку ледяной водки.

– Митенька, не богохульствуй! – тише шёпота восклицала «супруга».

– Бога я не хулю, применяй слова исключительно по их назначению. Напротив – возношу ему хвалу за создание ледяной водки и вкусной селёдки. Я говорю лишь о том, что если это на самом деле так – то какая же там адова мука, на небесах. Души вынуждены страдать до скончания веков из-за ошибок их глупых тел. «Я подаю Богу уже двадцать пятое прошение развести душу раба божьего такого-то с рабой божьей такой-то, а мне в ответ из небесной канцелярии какой-нибудь младший ангел-клерк отписывается: «У вас было девяносто восемь лет, чтобы решить свои семейные проблемы на земле! Мы тут на небесах такой ерундой не занимаемся! Вы вот пишете, что не успели, что вам, мол, времени не хватило. И вот вам наш совет, от души, так сказать: «Для того, чтобы стать временем, надо сначала стать демоном!» Для этого отправляйтесь прямиком в ад – то есть по месту загробной прописки рабы божьей такой-то, в ваше совместно нажитое потустороннее хозяйство!»

Она лишь тихо улыбалась в ответ. Без него – так же тихо плакала. И молилась. За него.

«Если я когда-то и вправду решу связать себя с женщиной навсегда – на земле и на небесах – я не только потащу её в ЗАГС, связав по рукам и ногам – если будет сопротивляться, но и перевенчаюсь в храмах всех религий по очереди. Это будет даже забавно: каждый год – свадьба… Как же все они хотят халявных гарантий. С непременным условием одинаково конвертируемого хождения «страховки», что на земле, что на небесах», – усмехался про себя Митя.

Эта тихая преданная женщина демонстрировала воистину христианское смирение, чем иногда Митю восхищала, изредка – примеряла с миром, но большую часть времени – раздражала.

Из тихой гавани он вскоре отправился в плавание по штормовой страсти. Это было закономерно. Тишину иногда хочется встряхнуть децибелами, непрерывную покорность сменить на ежесекундную базарную скандальность, миссионерскую позу – протестировать в условиях психических перегрузок.

В «тихой гавани» он оставил квартиру, светлую память и твёрдую уверенность в том, что после смерти раб божий Дмитрий Югов пришвартуется здесь навсегда. И ещё её сердце, проникшееся формой религии, но так и не напитавшееся духом веры, согреваемое чисто «женской» мыслью: «Не будет тебе на земле ничего и ни с кем по-настоящему!» Она даже не сообщила ему, что по церковным законам можно, вообще-то, и развестись. А без этого – будь ты перевенчан на всех вершинах мира хоть самим Папой Римским, хоть живым очередным воплощением Будды – «штамп» о «браке» недействителен. Догма – она догма и есть, будь ты ангелом, демоном, человеком или же самим Господом Богом.

Женщины – твари. Святоши – мерзкие твари. А женщины-святоши…

Страсть на некоторое время превратила жизнь Мити Югова в бардак. Вернее – потребность бардака была в нём на тот момент настолько сильна, что материализовала страсть. И не одну… Развязные, как на подбор. Плюс-минус красивые, плюс-минус умные… Плюс-минус. От плюса до минуса и обратно – в один день. В один час. В один миг. Но…

«Только в книгах демоны живут вечно…»

…Оставив очередной даме, как и положено, квартиру и ежемесячное содержание – потому что по дороге безумия как-то нечаянно вышел вполне себе симпатичный и ни в чём не виноватый здоровый ребёнок, – Митя познал все «тяготы и лишения» шантажа плодами чресел «первого года службы».

«Классический бабский психоз», – усмехался демон из-за спины времени, подсовывая Югову ещё один счёт на содержание. Ну да, иначе отчего бы он лишился ещё одной квартиры и ещё одной машины? С этой – какой из них? – была и вовсе тоска: котлеты и телевизор. Зачем?.. Ах, да… «Отбил девушку». Купил билет и назло кондуктору пошёл пешком. И она хотела жить с ним долго и счастливо, прострачивая занавески и тетешкая карапуза. Ага. Ещё одного. И ещё одного уже тетешкала ещё одна девушка, – в то же время в другом месте. Так вышло.

«Хули там уже… Грешен. Но грех, видимо, не самодостаточная коллизия. Иначе разве были бы прекрасны наши дети?» – думал Митя Югов.

Даже умные мужчины верят в «детские» сказки.

…Некоторое время он жил совсем один.

Дело было вовсе не в этих несчастных женщинах. И не в их – доводящем до безумия – желании остаться с ним. Дело было в том, что Митей Юговым невозможно было «напиться». Он был неисчерпаем. Из тех, рядом с кем хотелось быть, невзирая на его нежелание, издевательства и непредсказуемость. Он был омутом. «Глазом» циклона, куда засасывает всех – от мудрого человека до безмозглого насекомого. Пространственно-временной воронкой.