Мика и Альфред - Кунин Владимир

… К трем часам белой ленинградской ночи миловидные и достаточно юные московские барышни-фигуристки, начисто лишенные каких-либо комплексов, были весело использованы по своему прямому дамскому назначению и отправлены на такси к себе в гостиницу «Октябрьская».

Полуголый Мика, сидя на кухне в одних тренировочных штанах — свой халат он отдал приятелю сценаристу, разлил остатки коньяка по рюмкам и сказал сценаристу:

— Итак, с барышнями — разобрались. Теперь выкладывай свою «гениальную» идею. Будь здоров!

И Мика поднял рюмку. Сценарист тоже поднял рюмку, но выпить не спешил — завистливо разглядывал обнаженного Мику Полякова.

— Эй, эй!.. — встревожился Мика. — Если ты решил сменить половую ориентацию, на меня не рассчитывай! Я для этого излишне смешлив…

— Дурак, — обиделся сценарист. — Я просто смотрю — ты еще здоров, как племенной жеребец!

— Стараюсь, — скромно сказал Мика. — Давай идею!

Собственно говоря, это была не «идея», а уже почти сложившийся сюжет будущего киносценария…

… В милой и славной интеллигентной семье «шестидесятников» — папа, мама, сын-студент и дочь-старшеклассница — все время прилежно играют в «свой клан», в привязанность и любовь, в симпатичную ироничность отношений, в щегольство выдумок, одной из которых были уверения, что в их доме вместе с ними живет и пятый член семьи — Домовой!..

И вроде бы они так «заигрались» в этого Домового, что он у них и на самом деле появился. Дескать, они его придумали, а он стал СУЩЕСТВОВАТЬ! Правда, семья об этом даже не догадывается, считая Домового своей веселой выдумкой. Но оказалось (глазами Домового, не замутненного человеческой лживостью), что эта семья не так уж счастлива, как хочет казаться!.. Тысячи «болей, бед и обид» изнутри раздирают эту семью, рождают подлость и предательства…

Пытаясь спасти эту семью от окончательного разрушения, придуманный и рожденный фантазией людей Домовой не может справиться с грудой человеческих пороков и в бессилии погибает вместе со всем семейством…

Вот такую затейливую и невеселую историйку сочинил Микин друг — хороший киносценарист, большой поклонник барышень-фигуристок из «Балета на льду».

В конце своего рассказа он заявил, что теперь ему как воздух необходим Мика Поляков.

— Я-то тебе на кой черт?! — удивился Мика. — По-моему, ты превосходно придумал сценарий. Осталось только сесть и записать. А ты этим ремеслом владеешь отменно…

— Микочка! Признаться, я не настолько владею «ремеслом», как ты изволил выразиться…

— Прости, Бога ради.

— Наплевали… Я не умею сочинять характеры существ, которых не могу себе представить зрительно… Я не знаю, как может разговаривать персонаж, которого я не вижу… Нарисуй мне Домового, Мика! Как он выглядит?… Во что одет?… Я повешу твой рисунок у себя над столом и сяду за пишущую машинку.

— Попробуй сам почитать сказки Афанасьева, поройся в фольклорных материалах… Я сейчас дико занят Аверченко. Меня очень поджимают издательские сроки.

— О Боже! Он занят Аверченко… Аверченко очень средний литератор, и сейчас его стали издавать лишь потому, что раньше он был запрещен из-за своего эмигрантства…

— Но шестьдесят иллюстраций для трех томов Аверченко — год моей безбедной жизни. И я готов Аркаше простить некоторый примитивизм его дореволюционного юмора. Кстати, в эмиграции он стал писать лучше…

— Тэффи, которую он же печатал в своем «Новом Сатириконе», была на три головы выше самого Аверченко, — сказал сценарист. — Микочка! Нарисуй мне Домового… Придумай его мне графически, умоляю! Ну хочешь, я на колени встану?

— Совсем сдурел!.. — сказал Мика и отправился в кабинет.

Оттуда он принес несколько небольших листов ватмана и карандаш, разгреб кухонный стол, положил на него бумагу и стал быстро что-то набрасывать, приговаривая:

— Ну вот… Наверное… Должно быть… вот… что-то такое… Около полуметра — не больше… Или мало?…

— Рисуй, рисуй!.. — Затаив дыхание, сценарист следил за карандашом в уверенной руке Мики Полякова.

— …в лапоточках… — бормотал Мика, и на бумаге возникали смешные фигурки предполагаемого Домового. — Веревочкой подпоясан… Вот такая бороденка… шапочка… Какая же у него может быть шапочка?… А, старик?

— Откуда я знаю?! — окрысился сценарист. — Я для этого к тебе и приехал! Фигуристками угощал, хлеб привез, подлизываюсь к тебе, как шавка! А ты мне рисуешь какую-то херню собачью! Что это за современный Домовой?! Это же тридцатые годы какие-то… Голод в Поволжье!.. Дед Щукарь!.. Какой-то бездарно сочиненный российско-деревенский пейзанин… Лапоточки-онучи! Поясок веревочкой! Мне… Мне сегодняшний Домовой нужен!!! Восьмидесятый год на дворе, Мика!.. Сейчас уже никто косовороток не носит, черт бы тебя побрал!