Чудо - Уоллес Ирвин

— Хорошо,— покорно согласился Тиханов.— Куда же я денусь!

Жизель быстро вошла внутрь, повернула направо и направилась к стойке регистрации. Там никого не было, но в следующий момент она увидела Гастона. Он вышел из двери в дальнем конце вестибюля и шагал к стойке, чтобы снова занять свой пост.

— Гастон! — окликнула его Жизель.

Услышав своё имя, маленький человечек в черном костюме остановился, пошарил глазами по вестибюлю и, заметив девушку, приветливо помахал ей рукой. Его лицо расплылось в довольной гримасе, и он двинулся к ней.

— Жизель, девочка моя, как давно мы не виделись!

— Тем приятнее встретиться. Слушай, Гастон, мне нужен номер. У тебя найдется свободный?

— Ну-у,— многозначительно протянул он,— это зависит от ряда обстоятельств. Ты же знаешь, сейчас пик сезона.

— У меня в машине сидит один очень важный американец, профессор из Нью-Йорка. Если ты найдешь для него одноместный номер, он заплатит четыреста франков сверху. Половину — тебе, половину — мне.

— Сейчас посмотрю. На третьем этаже, по-моему, оставался один свободный номер.

Довольная, Жизель хлопнула в ладоши, подзывая носильщика, и в его сопровождении отправилась на автостоянку. Через несколько минут она вернулась вместе с Тихановым, торжественно представила его Гастону и шепнула ему на ухо, что сейчас самое время «подмазать» администратора. Взяв из его рук четыре стофранковые бумажки, она незаметно сунула две из них в карман, а оставшиеся передала своему приятелю. Через несколько минут Тиханов заполнил регистрационный бланк и отправился в номер, и Жизель крикнула ему вслед:

— До скорой встречи, мистер Толли!

— Благодарю вас, мадемуазель Дюпре,— ответил он.

Вернувшись к машине, Жизель посмотрела на часы и обнаружила, что до запланированной экскурсии остается довольно много времени. Значит, она еще успеет заехать в два места.

Ее первой остановкой стал угол улицы Паради, где располагалось кафе «Жанна д'Арк». Войдя внутрь, Жизель увидела свою подругу Доминик, протирающую столик возле бара.

— Привет, Доминик! — окликнула она ее.— Ну, что там с квартирой?

— Квартира свободна и ждет тебя,— ответила Доминик, вытаскивая из кармана ключи и протягивая их Жизели.— Вернешь в воскресенье вечером, когда я приеду обратно.

Покровитель Доминик, состоятельный ливанец-христианин, пригласил ее провести с ним пять дней в Канне, и она не могла отказаться от столь соблазнительного предложения.

— Буду ждать тебя,— пообещала Жизель.— А сейчас угости меня эспрессо и пирожным. Я сяду вон за тот столик на улице.

Прихватив свежий номер «Фигаро», Жизель вышла из дверей кафе и села на желтый плетеный стул у одного из столиков, стоявших на тротуаре. Через пару минут Доминик принесла ей заказанное.

Попивая кофе, Жизель развернула парижскую газету. На первой странице были помещены фотографии трех высокопоставленных русских политических деятелей. Заголовок, набранный аршинными буквами, вопрошал: «СОВЕТСКИЙ ПРЕМЬЕР СЕРЬЕЗНО БОЛЕН. КТО СТАНЕТ ЕГО ПРЕЕМНИКОМ?» Жизель стала читать статью, написанную на основе короткого сообщения советского информационного агентства ТАСС. В статье говорилось, что глава Советского Союза Скрябин в очень тяжелом состоянии помещен в одну из московских больниц. ТАСС не называл фамилии его возможных преемников, но французские журналисты предполагали, что на посту премьера его может сменить один из трех ветеранов советской политической элиты.

Жизель стала рассматривать фотографии трех наиболее вероятных кандидатов. Имена двух из них ничего ей не говорили, их лица были ей незнакомы. А вот на третьем ее взгляд задержался. Она узнала его фамилию и лицо и испытала прилив возбуждения. Это был Сергей Тиханов, на протяжении долгого времени занимавший пост министра иностранных дел СССР. За тот год, что она проработала в Организации Объединенных Наций, Жизель не раз видела, как он выступает с главной трибуны этой авторитетной международной организации — величественный, уверенный в себе, неприступный. А однажды она вместе со своим шефом и любовником, представителем Франции при ООН Шарлем Сарра, была приглашена на прием в резиденцию Тиханова и наблюдала его на расстоянии вытянутой руки. Однако в ее памяти сохранились лишь его каменный профиль, толстый нос и большая коричневая бородавка над верхней губой. И вот теперь этот человек может стать властителем Советского Союза.