Вечерний звон - Губерман Игорь

Еще в начале века Горький обронил слова, задолго до него произносимые различными людьми (Ренан, к примеру – на полвека ранее), просто в его устах они особенно весомо прозвучали. «Евреи – это дрожжи человечества», – сказал он, весьма приблизившись к идее, излагаемой в этой главе болтливым автором. Дрожжи, фермент, катализатор – много есть названий для вещества, которое ускоряет те процессы, что совершаются с другими веществами. В кишении живых существ, самонадеянно себя назвавших «хомо сапиенс», происходит то же самое, это давно уже заметили и описали тысячи исследователей человечества. Наткнулся как-то я на очень интересную одну формулировку (говорят, она была любимой поговоркой у Хаима Вейцмана, первого президента Израиля): «Евреи – такие же люди, как все остальные, только в большей степени». Мне кажется, что в этой фразе нет гордыни, есть только печаль пожизненного ощущения особости. Поскольку в равной степени к добру и злу относится это признание загадочного факта.

Здесь я вынужден опять назойливо и нудно повторить: во благо или в пагубу работает стихия – зависит всюду и всегда от явных или скрытых побуждений местного народа. И винить ее столь же нелепо, как благословлять, ибо она слепа и разнолика До полярности.

Я маленькое должен сделать отступление. Евреем можно стать, пройдя гиюр, – такая существует освященная веками процедура обращения в еврейство. Гиюр – это недолгая учеба (о законах и традиции), потом с тремя раввинами беседа, обрезание, конечно, а затем – ритуальное погружение в микву, эдакий бассейн некрупный. Вот и все. Евреи, таким образом, бывают двух родов: гиюре и де-факто. Я, конечно же, пишу свои нехитрые заметки о природных, о естественных евреях.

А еще стихии этой странное присуще свойство. Некогда его назвали по имени мифического бога Протея. Он, как известно, обладал способностью превращаться в разные живые существа – зверей обычно, только мог при случае прикинуться огнем и деревом. Так вот евреи в Испании и Германии стремительно становились типичными испанцами и немцами, в России – безусловными русскими, и дальше просто незачем перечислять. И то же самое происходило в странах восточных. Евреи глубоко и быстро впитывали вкусы, привычки, склонности, черты характера, достоинства и слабости того народа, среди которого им доводилось жить. Порой даже в утрированном виде (сочинения, к примеру, местного фольклора, музыки и песен этого народа). И это не было сознательным приспособленчеством, защитной и коварной мимикрией, это было свойством, искони присущим нашим предкам и отцам. И потому как раз в душевной эпидемии, в безумии, которое Россию поразило в начале двадцатого века, приняло участие кошмарное количество евреев.

Тут очень грустная мне вдруг явилась мысль, и я ею не могу не поделиться. В мифе о Протее есть одна забавная деталь. Если его успешно прихватить и вынудить долго сидеть на одном месте, то он превращается в того, кто он есть на самом деле: в тихого печального старичка. Ох, не дай Господи, чтобы это с нами случилось в Израиле!

Вернусь, однако же, в Россию. На столе передо мной лежит удивительная книга. Много лет и сил потратили на нее сотрудники общества «Мемориал». Каждый раз, когда приезжаю в Москву, я стараюсь пообщаться с этими святыми людьми. В эпитете «святые» нет ни капли преувеличения: в сегодняшней России, объятой дикой лихорадкой алчного стяжания, эти подвижники заняты работой, напрочь бездоходной: по клочкам и каплям восстанавливают они историю вчерашнего безумия. Книга эта – о самом действенном инструменте российского самоубийства – о ЧК, НКВД и КГБ. Она – о тех, кто этими конторами руководил. В конце ее – список убийц, распределенный по национальному составу. Там ошеломляющее множество евреев. И поразительная, если присмотреться, есть подробность: явное обилие евреев года за два до войны решительно и вмиг снижается от тридцати (и более) процентов – до шести, то есть почти естественной (пропорциональной русскому еврейству) цифры. Почему ж это убийцы настолько выборочно перебили друг друга? Потому, что к тому времени уже оформилась и встала на ноги советская империя. Стихия пособила ярому стремлению всех россиян от низа и до верха выйти на орбиту озаренного безумия – самоубийство состоялось. И евреи в изобилии остались только в областях, которые империи были нужны, чтоб развиваться: наилучшее свидетельство того – списки лауреатов государственной премии в области науки и искусства. А тюремные списки сидящих за экономические вольности – еще одно свидетельство жизнеспособности невянущей стихии.