Сын цирка - Ирвинг Джон

— Да, вероятно, — вяло согласился доктор.

В обычном состоянии его бы огорчило такое известие, однако Дарувалла все еще был под впечатлением своих воспоминаний о сексуальных победах над Джулией. Но ни они, ни жара не влияли на силу аппетита доктора.

В полдень солнце палило нещадно, не было даже намека на ветерок. Ряды пальм вдоль берега моря стояли по стойке смирно, замерли и большие старые деревья дальше от берега. В деревнях и городках жизнь словно остановилась. Даже скрипучий трехколесный велосипед велорикши с поврежденной муфтой не мог расшевелить и поднять ни одну собаку. Если бы в воздухе не носился тяжелый запах самогона-фени, доктор предположил бы, что воздух совсем не движется.

К еде это никакого отношения не имело. Он начал с устриц и тушеных креветок в соусе из йогурта и горчицы, потом попробовал рыбу виндалуу, подливка к которой оказалась настолько острой, что верхняя губа сразу онемела, так что доктор несколько раз глубоко вдохнул. На обед доктор выпивал две порции сильно охлажденной водки-фени, а на десерт заказывал вино марки «Бебинка». Жена довольствовалась местным блюдом «ксасути», которое она ела вместе с дочерьми. Это было довольно острое жаркое, смягчала его подливка с добавлением кокосового молока, пряностей и мускатного ореха. На десерт девочки заказывали замороженные ломтики плодов манго. Доктор Дарувалла был наказан за свое гурманство тем, что никакая еда не могла унять пожара у него во рту. В качестве лекарства он заказывал холодное пиво, после чего критиковал жену за то, что она разрешала девочкам выпивать так много сока сахарного тростника.

— Им станет плохо от такого количества сахара, — упрекнул он жену.

— Подумать только, кто об этом говорит! — нашлась Джулия.

Фарук надулся. И пиво оказалось неизвестной марки, которую он не смог запомнить. Однако в памяти у него осталась часть надписи на этикетке, гласившая: «Спиртные напитки губят страну, семью и жизнь».

Несмотря на неуемный аппетит, полнота доктора не казалась чрезмерной. Причин было несколько. Прежде всего, рост. Фарук был невысок, с аккуратными маленькими руками, аккуратными и четкими чертами округлого лица, казавшегося по-мальчишески молодым и доброжелательным. Руки и ноги доктор имел тонкие и жилистые, а зад у него никак не выделялся. Даже крошечный живот в форме котла по-своему подчеркивал аккуратность, опрятность и складность доктора. Фарук носил маленькую, хорошо подстриженную бородку и любил тщательно выбривать себе щеки и шею. Когда он еще носил усы, они также выглядели аккуратными и маленькими. Кожа у Даруваллы казалась не темнее, чем скорлупа миндального ореха, а черные волосы вскоре обещали полностью поседеть. Его густым волосам не грозила лысина. Фарук коротко подстригал затылок и боковую часть выше ушей, однако оставлял длинные волосы сверху, из-за чего они слегка завивались. Маленькие уши Даруваллы плотно прилегали к голове и не оттопыривались. Темно-коричневые глаза казались черными и большими на аккуратном лице. А может быть, они действительно были большими. Только выражение глаз выдавало то, что их хозяин готов есть с утра и до ночи.

Доктора нельзя было назвать симпатичным человеком, только если рядом был молодой Джон Д. В общем-то, Дарувалла принадлежал к категории маленьких, плотных мужчин с небольшим животом в форме котла.

Пока он тратил силы, переваривая обед, ему в голову могла прийти мысль, что другие люди ведут себя более разумно. Джон Д, например, не обедал в полуденную жару, демонстрируя и самодисциплину и самоограничение в еде, — в будущем ему это предстоит уже как кинозвезде. Вместо обеда он совершал длительные прогулки по берегу. Плавал он изредка, лишь для того, чтобы охладиться. Трудно сказать, гулял ли он по пляжу, чтобы посмотреть на собравшихся там молодых женщин, или чтобы предоставить им прекрасную возможность полюбоваться собой.

Доктор настолько размяк от еды, что едва обратил внимание на то, что Рахула нигде не видно. Значит, будущий транссексуал не преследует сейчас Джона. Его тетушка лишь немного прошлась с молодым человеком вдоль моря. Похоже было на то, что Джон Д быстро отбил у нее охоту идти с ним дальше, или объявив о своем желании посетить следующую деревню или назвав еще более отдаленное селение. Промила возвратилась в тень своего бунгало, покрытого ветвями пальмы, где начала обмазываться большим количеством масел и химических реактивов. На солнце тетушка появлялась в шляпе с немыслимо огромными полями, словно был еще шанс защитить пораженную раком кожу.